Gojo Satoru Глядя на выражение лица сидящего перед ним человека Дзёно пока не понимает, что чувствует, но это смутно напоминает желание проехаться ему ногами по ребрам. А лучше сразу по голове. Такого взрывного коктейля из показной невозмутимости, уверенности в собственной правоте и отсутствия инстинкта самосохранения он не встречал еще ни разу в жизни. Это до странного освежающе выводило из себя. Великая война породила таких чудовищ, как он? читать далее
best episode
Gavin & Ulya
Up
Down

yellowcross

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » yellowcross » HAPPY TREE FRIENDS | партнерство » KICKS & GIGGLES crossover


KICKS & GIGGLES crossover

Сообщений 31 страница 60 из 62

1

KICKS & GIGGLES, где к — это кроссовер, а г — это гейткип гёрлбосс гад блесс.


https://forumstatic.ru/files/0019/e7/0f/43746.jpg


0

31

xenophilius lovegood; j.k. rowling's wizarding world


https://i.imgur.com/jmKvHRa.gif https://i.imgur.com/FMfSgc8.gif

Ксено неубиваем; категорическое желание говорить, жгучей кашицей разрывающее горло, обещает ему проблемную жизнь и скомпрометированную смерть через вторые руки, любая из подножек замедляет его ровно на столько, сколько нужно, чтобы зализать очередной синяк и передислоцировать основные войска для нового броска, цитирует Вольтера с его «я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить» и очень хочет верить, что все можно изменить, если приложить достаточное и общее усилие - только верить не всегда получается. Его внимание пластично и мобильно, ему необходимо заниматься хоть чем-то, чтобы не увязнуть в собственных мыслях и собственном страхе — это как выкручивать магнитолу в салоне автомобиля до критической отметки — вот его замечают в мирном марше у Вестминстерского дворца, вот снимают с фонарного столба, декламирующим ноту против ущемления прав домовиков, вот он задает неаккуратные вопросы министру магии, и тут уже редакция «Пророка» сначала настойчиво просит сбавить обороты, а потом усиливает редактуру каждой его статьи, включая личную колонку, постепенно стискивая ошейник правительственной газеты. Лавгуд хмурит брови, почти не покидает стены редакции, атакует дверь за дверью, в надежде найти ответы, но вопросов становится только больше, как и глухого ощущения обмана на всех уровнях власти.

С каждым отказом, уверткой, выговором страх становится глуше, громче - злость. Из нее позже появится «Придира» - 70% мистики, 30% правды, которая, в общем, мало чем отличается от вымирающих единорогов, ее тоже предпочитают игнорировать, переиначивать, не слышать. Истреблять. Ремус застает Лавгуда в редакции «Пророка», когда тот уже почти на выходе, и, кажется, назначен тому в стажеры исключительно из-за неизвестного ему мстительного контекста - Лавгуд ершится, ворчит, а потом подхватывает на каком-то одном ему доступном эмоциональном уровне, потому что уши, которые слышат, глаза, которые видят, он, разумеется, не упустит, Ксено не такой дурак, чтобы пройти мимо незакопченного ума. Люпин старательно повторяет маршрут, проложенный бедовым наставником ранее, и довольно быстро становится в равной степени неудобным (не настолько, чтобы против него принимали откровенно агрессивные меры, но уже в той степени, чтобы при его приближении закатывать глаза), Ксено скалится:
- Это не сработает, но ты должен продолжать.

К 1980 году «Придира»: штат из шести человек, довольно неординарных даже по меркам магического сообщества - Лавгуд подбирает каждого себе под стать - и заряженных на результат, свой круг читателей, а так же темы, кардинально отличающиеся от скудного информационного единообразия, привычного для Лондона. Их, конечно, не воспринимают всерьез - особенно, с подачи законсервированного закостеневшего старшего поколения и тех, кому проще и безопаснее признать их чудаками, чем прислушаться - но молодежь растаскивает выпуски на цитаты, а один из трех разворотов всегда касается того, что официальные издания - будем честны, издание - недоговаривают. Лавгуд отпирается от роли оппозиции, этого «доблестного» ярлыка - как односторонне, прозаично, бесполезно - всеми руками, ногами, головой, потому что все, до чего дотягивается политика гниет и гибнет, потому что это всегда - мечты, построенные на песке, он уже не настолько наивен, чтобы рассчитывать на выхлоп.

Но и не настолько циничен, чтобы отказать Ремусу, когда тот приходит в его редакцию на полставки. На самом деле, Лавгуд знает - все начинается много-много раньше, вот тогда, когда перед ним закрывается первая дверь, а он продолжает стучать.     


Имеем два стула: круглосуточное состояние янедоговорила и мывсеумрем, амплитуда смен настроений от планов по свержению правительств до поиска правды в чаинках на дне стакана, и это только до завтрака; нелегкая ебанца, возможно, не отражена в должной мере в заявке, но она обязательна к присутствию, потому что без нее заниматься вот этим всяким неудобным проблематично, нужно быть немного отбитым (как Ремус) и совсем отбитым (как остальные в общем и Лавгуд в частности); Лавгуд, вроде как, попытался переобуться и притвориться ветошью, но неумение молчать - это его и талант, и проклятье, и вообще, это он первым начал, теперь на его ворчание я слишком стар для этого дерьма, оппозиция, хыхаха никто не реагирует, да и ворчит он лишь для вида. Если кратко: был наставником Ремуса, когда дорабатывал в «Пророке» - за это время передал вредные привычки падавану и ушел, а Ремус остался. В начале 1980 года Ремус пришел к нему на полставки, оставаясь в штате «Пророка» по приказу Дамблдора, и со временем «Придира» стала подспорьем для альтернативных мнений, агитационных листовок - это что первые мемы про Пожирателей - и прочего дерьма ц. Лавгуд, из-за которого они, конечно, умрут ц. Лавгуд 2.0.

Предложенная визуализация поддается корректировке, если вам кажется, что на анимации Лавгуд пиздит на самого себя - вам не кажется, именно в таком состоянии Ксено и находится 24/7.

Умею в 3-5к, без птицы-тройки, без заигрываний со шрифтами, но с курсивом, шифт жму с любовью, но все дело техники и диалога, стабильность не тот путь, который выбирает этот самурай, темп средний/низкий, периодически падаю в яму, но интерес живуч. Комфорт в обе стороны, проговаривание через рот и инициатива приветствуются (скупо и медленно придумываю сюжеты, но продуктивно подхватываю). Гарант игры - кидание любым постом любым способом (гостевая, лс, ваш вариант). Нюансы коммуникации персонажей докурим вместе!   

Приходите  https://forumstatic.ru/files/001a/19/3b/24791.png

пример поста;

Сириус часто шутит, что, мол, когда-нибудь Ремус так сильно уйдет в себя, что не сможет к ним вернуться - оттого старается быть рядом в особо вязкие дни, чтобы успеть выдернуть с той стороны словом, случайным прикосновением, спланированной диверсией, и подначивает к этому остальных смотри, мы тоже о тебе заботимся - может поэтому, уезжая на зимние каникулы в этот раз смотрит особенно неуверенно, словно и, в правду, Ремус без них покроется плесенью и умрет. Джеймс и Питер верят в него чуть больше, но никто, разумеется, не хочет его оставлять.

Особенно, перед полной луной.

Ремус апеллирует к логике, подтасовывает понятия, взывает к совести - дайте уже побыть в тишине - у него, конечно, все под контролем, и друзья ведутся, но, что более вероятно, делают вид. Все они разлетаются по своим делам, а Ремус, впервые за последние два года, остается по-настоящему один.     

Отчасти Сириус в чём-то прав. Одиночество всё ещё не беспокоит в той обязательной мере, в которой, будто бы, должно, и там где социальный протокол прописывает чувство тревоги Ремус находит успокаивающую предопределенность, когда точно знаешь, что независимо от того, каким именно будет в тот или иной момент одиночество - старой подругой с широкими безопасными объятиями или обиженной кусливой сукой, сжимающей глотку - от него все равно пострадаешь только ты сам, а это территория уже обнюханная, каждая тропинка - своя, даже самая темная. Обыкновенно это мысль успокаивает, но сейчас - грызет. Удивительно, сколько может измениться за два года - то ли Ремус успевает выучиться эгоизму (ему постоянно напоминают, что необязательно нести всё в одиночку, и он, вроде как, сдаётся уловкам Питера, напору Джеймса, требовательности Сириуса, дисциплинированной заботе Лили), то ли идея добровольной сепарации оказывается не такой уж удачной с самого начала и, несмотря на то, что оставленным Ремус начинает чувствовать себя лишь на пятый день - запахи друзей до последнего толкутся под потолком комнаты, тут и там разбросаны вещи, в спешке оставленные на кроватях (поддавшись сентиментальному порыву Ремус даже не наводит порядок прям сразу, но в итоге душное чистоплюйство так или иначе расставляет всё по своим местам - пусть и на короткий миг) - тишина уже не кажется такой дружелюбной, как раньше.

И, конечно, с приближением полнолуния не становится лучше.

Когда профессор Слизнорт говорит о новом лекарстве, открытым магом-исследователем Белби, о том, что его можно будет начать принимать уже в следующем лунном цикле, Ремус сначала не верит - его оптимизм излишне осторожен и пуглив по привычке, потому что падать тем больнее, чем сильнее ждёшь результата. Этому его учит отец - в своих болезненных экспериментах. Конечно, для таких как Лайелл Люпин, аконитовое зелье ничего не изменит, так, полумера - они так и не смогут перестать ненавидеть, бояться, желать исправить.

Внутри Ремуса, в противовес его отцу, все равно растет такое всеобъемлющее чувство радости, что хочется выкричать его наружу, пока не разорвало на части. Он не причинит вреда своим друзьям, которые из раза в раз остаются возле него. Он никому не причинит вреда.

Если, конечно, лекарство сработает.

А потом Люпин пропускает ступеньку, буквально проваливаясь в школьный коридор. Горизонт лениво заваливает набок, всего на несколько секунд, но этого достаточно, чтобы привлечь внимание случайных студентов, уже возвратившихся с каникул или никуда не уезжавших - кто-то разворачивается, чтобы помочь, но Люпин оказывается ловчее, машет рукой, все нормально. Несмотря на подлую судорогу в ноге, по-черепашьи пятится и усаживается в начале злосчастной лестницы. Идите-идите дальше, пожалуйста, проваливайте по своим делами, думает неожиданно зло, потому что противостоять последствиям своей глупости настолько явно все еще непривычно. И злится он, конечно, только на себя.

Слишком быстро, слишком рано - словно что-то внутри готовится к тому, что скоро его попытаются сдержать. Что-то злится.

Нужно туда, где не будет чужих глаз - приступы перед обращением хаотичны, проявляются по разному, и это не то, чем он готов делиться, тем более, с чужими. Становится больно смотреть глазами, слушать ушами - ощущение того, что скоро его вывернет наизнанку начинает колоть загривок. Ремус глухо бормочет:

- Казалось бы, что могло пойти не так.

0

32

song so mi; cyberpunk


https://forumupload.ru/uploads/001b/da/cb/136/224875.jpg https://forumupload.ru/uploads/001b/da/cb/136/787131.jpg

— For Myers, the NUSA... I'm just another weapon in their arsenal. A tool for reachin' beyond the Blackwall. And weapons and tools? They don't get to make decisions or choose to retire.

AND I FEEL DISEASED, I'M DOWN ON MY KNEES —
AND I NEED FORGIVENESS

поначалу птичке хочется верить.

ви помнит: надежда – лукавое чувство, точно как и ощущение сторонних прикосновений на собственной коже: со ми смотрит прямо в глаза, выискивая внутри остывшие давно отверстия от пуль – суёт пальцы в облепленные обсидианом борозды, жмет там, где больше всего болит. валери по привычке смахивает липкие руки со своей шеи — со своего лица — но смысла в этом примерно столько же, сколько и в том, чтобы ловить разводы на мертвой глади воды – всё ведь лишь в твоей голове – чужая ересь вытекает сквозь растопыренные пальцы. уставая, в один момент просто отказываешься видеть в этом подвох.

прыгать в темный бездонный омут ей не впервые: и правда, надежда чувство лукавое. но чего ты стоишь, когда нет даже ее–

поэтому – да, поначалу птичке хочется верить. потом – ее хочется спрятать. украсть.

маленькая и пестрая: ей не положено гнить в – чужих – шершавых и жестких руках. и жертвы во имя спасения – чьего же? – падают с глухим грохотом: валери, наверное, уже слишком привыкла вершить судьбы безымянных болванчиков, заранее не считая их за живых. думает: со ми ведь такая же.

думает: может, я тоже безымянный болванчик? кто из нас главный герой?

думает: решим это завтра, и засыпает под убаюкивающее шипение черного заслона где-то между сердцем и клеткой из рёбер.

со ми выглядит отчаянной и обнаженной, когда говорит о собственной смерти – валери понимает, что видит в ее теле те же борозды: те же шелковые ниточки, крепко повязанные на запястьях – и ощущает… жалость? не может разобраться – к кому. думает: решим это завтра, и прячет птичку за пазуху – ближе к остаткам собственного тепла. и предательство – убийство – короля жезлов уже не кажется чем-то неправильным, лишь очередной отметкой на карте положенных жизней.

во имя кого?

SOMEONE TO BEAR WITNESS TO THE GOODNESS WITHIN —
BENEATH THE SIN

ви не знает, ведь потом – на мгновение – птичке хочется свернуть шею.

слова со ми расслаиваются на слога, уложенные под тяжелое покрывало предсмертного бреда – валери не удивляется столь откровенной лжи, ведь в этом смысл ее надежды: вставать на ноги раз за разом, чтобы в конце прожитого этапа получить очередное увечье. никаких оваций, ведь нет никаких победителей; она улыбается – мягко – затем утирает чужую кровь со своего лица: пусть со ми спится крепко – свободно – ведь валери разделит с ней все ею нажитые бесчисленные грехи.

глядя на слепяще-алые брызги поверх скатерти ночного неба, будущий мертвец лишь надеется, что птичке удастся расправить крылья, добравшись, наконец, до луны.


мне нравится думать о том, что со ми – это своеобразное (кривое) отражение самой ви: одна на двоих ноша в виде подступающей смерти – уже ценность. а еще мне нравится думать, что, спасая сойку, валери надеялась, что в каком-то смысле спасет и себя – речь не о физическом теле (хотя в какой-то степени – и о нем тоже), а о более... эфемерных вещах. жаль, но ее никто не предупредил о том, что после останется только огромная и жадная до боли дыра где-то посреди грудной клетки, а также кровь соломона рида на руках. больше, в принципе, ничего.

да,
как вы могли бы подумать – ах, точно: спойлеры – моя ви выбрала для птички свободу, так что передавай приветы с луны, ладно?

но я не хочу, чтобы их история заканчивалась так. не предлагаю полноценный пейринг (джаст киддин... анлесс?), но предлагаю вам некую созависимость и притяжение. предлагаю не жестокий рассчет, а сожаления и бесконечное чувство вины за ваш столик, пустота и ощущение, будто оторвали частичку тебя – за мой. а еще – бесконечные попытки выйти на связь.

у меня много хэдов, и мне было бы удобнее обсудить их в личке, если честно! сразу бросить в лицо плейлисты, свои посты для понимания, сойдемся ли мы стилями (или любовью к стилям друг друга), какие-то мысли и прочие мелочи. готова обменяться телегой/дискордом для удобства. в общем – всё это база.

в остальном – жду весточки в гостевой. а еще – рассказов, каково это: жить на луне.

пример поста;

Ненависть не уходит.

Она на вкус неприятная – как расплавленное железо по раздраженной мякоти языка, как соль, долька лайма и спирт – Валери невольно кривит лицо. Она видит: тело опрокидывает первую рюмку, за той – другую уже по инерции – знает: им не будет конца – забыться не получится даже в объятиях смерти; душа – гниль, растекающаяся пиксельной рябью по нейронным связям – оцифрована, запатентована и продана.

Ви не узнаёт в размытых движениях этого тела себя – сквозь треснувшее стекло авиаторов окружающий мир пылает огнем, улыбки: принимают оскал – оскорбления ломаются о затвердевшую шкуру; этому телу – всё ещё немножечко жаль, но в душе – жалости не осталось. Ни для корпоративного, ни для людского – ни для себя самого: все переварено и оставлено дерьмом на избитом лице подворотни.

[indent] - Прикинь, сука, какая умора: и ведь эта голова – умнейшая из тех, в которых тебе довелось побывать.

Они говорят: время есть, но ненависть не уходит – липнет к телу мокрым песком, забивается под одежду, натирает кожу до рваных ран и просачивается вовнутрь: там прорастает, умирает, гниёт. Затем – новый цикл оборачивается вокруг шеи петлёй и давит – давит, давит, давит, блять, давит – Валери ощущает на себе искривленную реальность: язык вываливается на губы, обильно сцеживает на синеющий подбородок слюну.

Наверное – она думает – всё, наконец, закончится на девятом кругу: в одной из пастей Люцифера с прекрасным видом на замерзший Коцит;

затем – выворачивает наизнанку чужое, оставляя то преть внутренностями у всех на виду; что есть предательство, если не нож под чье-то ребро.

[indent] - Что? Не хочешь переживать это заново?

Его колкости становятся на вкус пресными – это пугает чуть больше, чем ёбанное ничего после надуманной смерти – из бездны всегда кто-то смотрит, будь то обдолбанный рокер, будь то сам дьявол, сотканный из плоти неоправданных надежд и набивших оскомину сожалений. Но ей от того ни жарко, ни холодно – смотрящий безвозвратно затеряется в темноте ее расширившихся зрачков.

[indent] - Мне снилась война, Джонни, - говорит она тише, - война, на которой меня никогда не было. А после – скрюченное, тощее тело на ржавой койке мотеля. Но оно – не мое.

Приподнимаясь, смотрит призраку прямо в глаза – в эти тлеющие борозды, уместившиеся под бровями – забавно понимать, что за ними: лишь зеркало. И собеседников, как таковых, здесь больше нет.

[indent] - Может, моя слабость – лишь твоя ностальгия? По себе настоящему – не напыщенному уебку на сцене, а тому мальчику, что всё еще не разучился себя жалеть.

Ненависть не уходит – она прорастает корнями в прокуренных легких, оседает опавшей листвой в пустотах желудка: ее не вытравить кислотой – два пальца в глотку не высвободят даже осадки: ненависть пускает слезы по кровотоку, сбивает подскочивший внезапно пульс до нуля. Она – чужеродный объект, посаженный в раскуроченное мясо ее похороненного на свалке тела: безбилетный, отчаянный пассажир.

[indent] - Ты ведь сам уже с трудом нащупываешь грань между мной и тобой.

0

33

criston cole; a song of ice and fire


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/588/660474.png

белое вымарывается в грязи. сир кристон смотрит на полы плаща и видит как кровь расползается по ткани все выше и выше. в голове набатом звучит: я клянусь хранить короля всеми силами. отдать за него свою кровь. я не возьму ни жены, ни земель, не буду отцом детям. я буду хранить его тайны, выполнять его приказы, сопровождать его, и защищать его имя и честь. [клятвы попраны из-за рейниры]

сир кристон поднимает свой меч: деритесь юный принц, деритесь отчаянно, не жалейте себя, ибо я вас не пожалею. сир кристон не лжет, сир кристон всегда добивается превосходства. эйгон недовольно потирает больное плечо, синяк расцветает алым бутоном у него на половину спины, эймонд трет покалеченное запястье. мейстер говорит алисенте, что такие уроки могут навредить здоровью ее сыновей - эймонд прерывает чужие увещевания и встает с сиром кристоном рядом. плевать на сломанное ребро, плевать на удары; если не быть лучшим, то зачем тогда быть? второй принц королевы и без того калека, жалость в глазах окружающих ему противна ровно настолько, насколько радует отсутствие жалости кристона.

рыцарь королевской гвардии прочно стоит на зеленых ветвях, нож втыкается в горло лимана бисбери, кровь пачкает латы и оставляет кляксы на белом плаще. боль, разочарование, ненависть черным пламенем пожирают кристона изнутри; он вкладывает их и в эймонда - после семена зреют в самой благодатной из почв. не его это вина, что пришлось выбрать сторону, что железный трон коварен и лжив, что таргариены презирают законы. сир кристон защищает тех, в ком видит просветы, кто еще не прогнил до конца.


приходите и приносите пост с собой сразу. все пожелания с обеих сторон обговорим в лс.
кратко о главном:
- никакой ты не дорниец, это все враки;
- яжебать, яжебрат, яжедруг, яжедесница, но не для эйгона, а для эймонда;
- хранит секреты королевы, хранит секреты ее детей (но не всех, а только тех, кто нравится);
- двойные стандарты складываем сюда;
- человек не плохой. но не хороший.
- говорит "кхалииисиии", когда эймонд говорит: "у меня есть большой дракон, я полечу и разъебу их всех нахуй";
- у нас месилово с черными, коль, у меня на тебя много планов.

пример поста;

я беру в руку факел и чувствую пьяный жар.

я предам их тела огню
чтобы выпытать
где ты.

на пути к орлинову гнезду от грачиного приюта замки горели. фитили дома ваксли, редфорт, железная дубрава уэйнвудов. в долину, принесшую присягу рейнире таргариен, эймонд нес только пламя и смерть. он обогнул речные земли, уходя от прямого столкновения с армией черных, пока сир кристон, занявший место десницы, собирал войска для атаки, пауза, образовавшаяся из-за перегруппировки войск, длилась недолго. вести о том, что дети принцессы-шлюхи и ее мужа-предателя были отправлены к арренам, быстро достигли столицы.

я полечу за ними, - сжав плечи хелейны, тихо проговорил эймонд. сестра, раздавленная смертью первенца, была похожа на бледную тень от прежней себя. она выцвела, скорбя о джейхейрисе, отводила взгляд от мейлора, ее тонкие запястья стали похожи на хрупкие веточки. - и отомщу за смерть сына. (твоего) (нашего) тело джейхейриса было сожжено в пламени по традициям дома, его прах был развеян, но утрата все еще жгла эймонда, она же до костей обуглила  и хелейну. новый защитник державы, принявший на себя титул и корону взамен эйгона, поцеловал сестру лишь раз, коснулся дрожащих ресниц губами - та слабо выдохнула в ответ.

малявка бастард, девчонка порочного принца должны были сполна расплатиться за смерть маленького наследника, и если даже их тела не украсят ворота красного замка, то хотя бы на долгие годы они окажутся заточены в темницах, станут ударом для всех, кто встал под шлюшьи знамена.

[indent][indent][indent][indent][indent][indent][indent][indent] [ и замки стали гореть]

сидя на вхагар, глядя с высоты на то, как воспламеняются соломенные крыши и горящие люди выбегают из своих домов, эймонд чувствовал лишь черную пустоту. крики забирались сквозь уши в грудную клетку, бились эхом о своды ребер, вхагар вторила им и огонь сначала разгорался внутри, оплавляя седельные цепи, а после проливался потоком на головы. эймонд не щадил врагов короны, перед ним волной шел ужас, чтобы сука-аррен прекрасно знала кто наступает к неуязвимому с земли замку. как когда-то королева висенья преодолела все защитные форпосты, так и эймонд на крыльях все той же вхагар, снова шел войной к горным лордам. дым закрывал голубое небо, черные столбы мешались с облаками, передавая сигнал, но огонь - это благородная смерть, драконье пламя быстро лишает жизни, он не мучает часами агонии, он не заставляет матерей выбирать кем из сыновей жертвовать, убивая одинаково и богатых, и бедных, и родителей, и детей.

вхагар трижды облетела копье гиганта, давая возможность арренам выйти навстречу. эймон приказал дракону снижаться и ее мощные лапы рухнули на внутренний двор, снося хвостом несколько камней старинной каменной кладки. места для могучей самки было мало, она  повернула голову, переступив с ноги на ногу, и эймонд наконец увидел перед собой леди джейн.

она была моложе, чем думал защитник державы. скуластое лицо, темные волосы, несколько прядей седых волос и гордый разворот плеч. эймонд с удовольствием скормил бы ее своему дракону, но вместо этого лишь оперся локтем на собственное колено, глядя сверху вниз на  несчастных копейщиков, выставивших вперед свои палки, словно они могли хоть как-то ранить вхагар.

[indent][indent] - я пришел за бастардом стронгов и за своей кузиной рейной. - тонкая улыбка расползлась по губам, таргариен выгнул бровь, изучая чужие лица. - преклоните колени перед истинным королем семи королевств и отдайте моих родичей, а взамен я пощажу ваши жизни, леди аррен. тогда замки долины перестанут гореть.

равноценный обмен. куда лучший, чем все, что они заслужили за измену. эймонд дал на размышления женщине несколько драгоценных секунд, но вхагар все равно нависла над людьми, выдохнув нагретый воздух из своего чрева, словно предупреждая о бесполезности сопротивления, а заодно поторапливая в принятии решения.

[indent][indent] - принца джоффри здесь нет, - наконец произнесла аррен, так и не опустив свои колени к земле. эймонд в ответ недовольно скривился. все краткое терпение уже подходило к концу, гнев медленно расползался по жилам, вытесняя собою кровь.

[indent][indent] - но рейна здесь, - догадливо ответил он, пальцы крепко сжали ручку седла. - ведите девчонку, леди, пока еще живы.

пустых обещаний давать не хотелось, клясться, что мелкая веточка паршивого семени останется в живых было бесполезно. эймонд успел заслужить свое прозвище, дважды убийцей родичей его уже не смогут прозвать, да и не поверил бы никто, что смерть люцериса была смесью досадной случайности и провидения богов. если рейне будет суждено упасть с высоты, пока они будут лететь в королевскую гавань, то так тому и быть.

аррен тем временем кивнула головой, чтобы один из рыцарей вернулся в замок, видимо за девчонкой, а вхагар, внезапно вскинула голову выше и зарычала, привлекая внимание. все, кто был во дворе, с надеждой подняли глаза к облакам, но только эймонд различил едва заметную темную точку на фоне солнца. вхагар зарычала снова, вспарывая землю под своими лапами, эймонд цыкнул недовольно, заставляя драконицу повернуться, поднимаясь выше на одну из башен гнезда. кто-то внизу истошно заорал, видимо придавленный лапой или хвостом. очертания дракона на свету расплывались, мешая рассмотреть детали, но это не был караксес, чье змеиное тело таргариен распознал бы из тысячи прочих, мелеис уже издохла, а для вермитора так и не нашлось достойного всадника. прочие же драконы не могли сравниться с вхагар. эймонд криво и злорадно улыбнулся, давая возможность отчаянному заступнику подлететь ближе, аккурат настолько, чтобы драконица выпустила пламя в сторону нового гостя.

0

34

bailu; honkai: star rail


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/372/751932.gif

warning! ксенофобия; расовая сегрегация; эксплуатация детей; бинтование ног; хэды, хэды, хэды.   

это его обещание лофу сяньчжоу. велено оставить что-то одно самое дорогое — своё сердце, память, бессмертие, чувство дома, чувство сопричастности  — дань фэн, подумав, оставил байлу.

байлу когтями вцепилась в подлокотники, боясь потерять опору. она напоминает доверху наполненный сосуд, из которого вот-вот перельётся за края вода — ей не нравится эта земля. как и любая другая. но эта — особенно. на поверхности приходится держать спину, искать равновесие, касаться сухого мёртвого дна босыми ногами, перемещаться в одном со всеми направлении, когда в воде тебе подвластно всё пространство.
дань фэн понимает чувства байлу, но уже давно привык к прямохождению.

он опускается на колени перед ней и целует каждый пальчик на ноге. её ступни помещаются в одной его ладони, она будет расти медленно и мучительно, а её ноги останутся прежними, помещающимися в горсти. дань фэн надавливает на ступни так, что пальцы почти касаются плюсны. её тело ещё мягкое, гибкое, дань фэну кажется, что он ловит угря, но и у этой формы есть сопротивление. под острым углом он чувствует, как рвутся сухожилия. байлу вскрикивает, когда трещит первая фаланга пальца. на второй в ней просыпается ярость. она пытается дотянуться до дань фэна, чтобы его остановить. драконьми когтями она раздирает его лоб и виски, чуть не попав в глаз.
— понимаешь, мудрые люди подобны воде, а доброжелательные — горам. мы с тобой недоброжелательные существа, поэтому мы навсегда наказаны.
дань фэн заматывает восьмёркой бинты, затягивая пальцы теснее к пятке. когда придёт время менять повязку, его уже не будет на лофу. байлу всё ещё в сознании, сжавшаяся, будто замерзающая вода. одним куском метровой ткани дань фэн усмирил будущее стихийное бедствие.
— я вернусь за тобой, когда боль исчезнет.


если ворнинги прочитали не как перечень отклонений, а как тег кинков — вы мой человек. я плохо читаю диалоги. пустоту  знаний лора восполняю фетишами. я не прошу прощения, я прошу о помощи.
в этой вселенной в лофу всё очень плохо с межрасовыми отношениями. прямоходящие обезьяны победили над драконами и насильно вписали их в свой мифологический канон, наделив ролью стихийных околоразумных сущностей, перед которыми сяньчжоуцам наказано пресмыкаться, алкая всякой мудрости да знаний. но фактически видьядхары бумажная ширма, декоративка, призванная служит утилитарным целям партии альянса. они самобытные аборигены, они почва для произрастания человеческой расы. вот такая херня, сталь и живорождение победили над философией, драконы всосали.

чуть больше духоты

я не говорю о какой-то реальной межрасовой войне на лофу, я скорее о культурном доминировании. видьяхары вынуждены уживаться с сяньчжоуцами и поглощать чужую культуру в ущерб своей цивилизации. у них автономия ровно до той степени, пока это не противоречит интересам альянса. контроль за рождаемостью, назначение верховного старейшины извне, ну вот это всё.

ничего хорошего байлу в таком окружении не ждёт. дань фэн кинул свою крошку-дракошку исполнять трудовые обязанности верховного старейшины вместо него. и в качестве гарантии, что байлу его примеру не последует, покалечил, чтоб далеко не убегала (оковы драконьего рога = бинтование. почему? да вот потому что китайцы. я традиционалист).
на внешности байлу я хочу видеть ЕЁ, только ЕЁ, поэтому предполагается  эйдж глам ап

пример поста;

Для глинистой почвы лучше брать штыковую лопату, заточенную как нож. Ею же удобно разрубать мелкие суставы: локтевой, межпозвонковые, лучезапястные; суставы крупнее только ножовкой – зубья звенят, когда натыкаются на кость вместо податливых хрящей и мякоти. Вибрация сопротивления идёт от лезвия к собственной руке. Резать можно только по соединениям костей, иначе никак.
Первый раз он заебался ладонями сгребать осколки голени и ошмётки кожи.

Вечер, чтобы расчленить тело, неделя или даже больше до – найти подходящее место. Он ищет землю, которая никогда не встречала человека, которой не касался плуг или подошва ботинок, в которую не опускали семена, выведенные в результате столетней селекции. Девственную землю, нетронутую, непригодную для эксплуатации и насилия. Поросшая бурьяном, жёсткая и когда в неё втыкаешь лопату — ощущаешь, будто мать глиняными вязкими руками сопротивляется ему.
У такой земли особый звук, у такой есть пульс спящего человека. Тор его слышит, когда щекой прижимается к ней, будто к чужому брюху. Глухим рокотом мама переваривает мертвечину в соль, перегной и торф, слизывает с кости весь кальций, а с мяса выжимает белок.   

Ёрд, ты слышишь, это тебе.

Когда это началось. Наверное, впервые, когда Тор увидел репортаж про кимберлитовую трубку где-то в Сибири -  открытая зияющая рана в теле Ёрд посреди города, многоэтажки, обступающие края язвы. Она как будто лежала на вскрытии с вывороченным наружу кишечником и желудком. По стенкам её внутренностей ползли огромные машины, загруженные рудой — отмершая чешуя её кожи с белыми пятнами гноя. Иногда в них находили алмазы – её застывшие слёзы. Такие происходят от высокого давления, когда так больно, что Ёрд плачет тысячелетиями углеродом.

Тор смотрел, как они проворачивают в матери бур, углубляя увечье до самого центра.
А после Тор заставил Ёрд смотреть, как он проворачивал нож в брюхе какого-то пойманного шахтёра.
Он просто произвёл обмен. Вот тогда это началось.

Тор делает, что она велит, движется, если она позволит, смотрит на то, на что она укажет. Его сознание сходится в точке 60х60х60 сантиметров. Он смотрит на живое, беспомощное, что дал матери. Пальцем он щелкает по лепестку пиона  и с удивлением обнаруживает, что он не осыпается прахом.
Когда Ёрд поднимается на ноги, он остаётся на коленях. Он запрокидывает голову, но видит только равнодушный треугольник подбородка.

— Ты же видишь, я могу быть как ты, — Тор утыкается носом в живот матери, трётся то одной щекой, то другой. Ладонями он обхватывает её поясницу и вжимает в себя, будто пытается прогрызться к её печени, — посмотри на меня. Я учусь быть как ты.

За кисть он перехватывает её руку и тянет к своему лицу, чтобы слизать с её пальцев всю дневную пыль и грязь. Кончиком языка по костяшкам, влажно целует центр ладони. Ему хочется откусить один палец, хотя бы фалангу для себя, чтобы носить в карманах.

0

35

sandra dorsett; cyberpunk


https://forumupload.ru/uploads/001b/da/cb/136/449681.jpg https://forumupload.ru/uploads/001b/da/cb/136/630869.jpg

— Never considered myself the lucky few. Studied hard when I was a kid. Been workin' hard since I joined the corpo. Guess I'm the kind of person who radiates peer pressure. Not gonna apologize for that, sorry.

— I even got my supervisor super competitive. He used to be choombae and all, faking up a big nice boss face, until he learned about my project. ’Cause it was a good project, ‘cause we were making good progress. Local nursing homes need our AI to keep runnin’, and the team was assigned to improve AI behavior to, and I’m quoting our PR here, “better support the elder citizen’s mental well-being.” He was tellin’ me I “moved too fast”, or I’d “overstepped”. Pretty sure I hadn’t, ‘cause I freakin’ love readin’ NDAs — and dancin’ around ‘em.


сандра дорсетт хуево спит.

мешает механическое дыхание умного дома – тикающие шестерни в монструозном теле турели, припрятанной под отполированной кожей ее потолка; она думает: в этом ведь нет никакого смысла – в найт сити не существует оружия, которое невозможно направить на его обладателя, или стен, которые нельзя обойти. на крайний случай – снести простым щелчком пальцев: под тонким корпоративным каблуком и стальные шеи способны гнуться. иногда сандре снится, будто она слышит треск собственной –

поэтому вместо кошмаров выбирает устало считать часы до утра.

в цифровой крепости становится холодно – значит, где-то образовался сквозняк; данные, утекая, щиплют обрывками дырявого кода ее босые ноги – она чувствует: кто-то смотрит на нее из-за мягких теней заслона. этот кто-то знает о том, что творится в ее голове – вальяжно располагается между черепной костью и мозговой мякотью: выжидает. вместе с ней он не спит.

с ней он ныряет в сеть, просматривает сообщения, новости, он лезет в ее переписки, сканирует изменения в ее организме, заползает сквозь рот прямо в глотку, затем – ныряет в оцарапанный нервным голодом ее пищевод, распадаясь на паранойю, стеклянное крошево и поделенные на временные отрезки спазмы.

да – сандра дорсетт хуево спит,
она боится проспать свою смерть.

думает: это было бы охуеть как обидно, и закуривает сигарету – на мониторе загорается автоматическое оповещение траума-тим о повышенном уровне кортизола.


звучит наивно, но я хочу поиграть в детективов. хочу позлить пиджачков, а еще влезть туда, куда не стоило бы — как будто мне не хватило — потому что если задуматься, то найткорп это охуеть какая стремная контора, и в мире киберпанка по уровню внутреннего пиздеца она ничуть не уступает всяким там арасакам и милитехам. просто выебывается не с таким размахом — но это уже другой разговор.

так вот о чем я? ах, да — давайте пизданем палкой по осиному гнезду. ви терять уже (почти) нечего, а что насчет сандры? что тяжелее весит — ее грызущее любопытство или ценность собственной жизни? желание просто докопаться до сути или потуги кому-то помочь? тхинк эбаут ит.

тк моя ви пошла нетраннерским путем, то они с дорсетт будут говорить на одном языке — поэтому не бойтесь, вам не придется иметь дело с четверкой интеллекта или чем-то типа того. всё честно. один мозг хорошо, два — лучше: главное, чтобы в процессе их не сожгли.

а еще я хочу дружить — ну, это было бы классно. узнать о сандре чуть больше, чем то, что у нее платиновый статус в траума-тим. или дальше ее корпоративного ID. не то, чтобы я предлагаю обклеиться патчами и смотреть мин гёрлс под пиво (хотя почему нет?), но мне было бы приятно поиграть природное развитие доверия с кем-то, кто не обоссанный рокер-террорист.

но все это обсуждаемо.

если по фактам — пишу около 3к символов, не чувствительна к регистру и стилю, но постами заранее бы обменялась. темп игры зависит от состояния, но по полгода посты обычно не держу. люблю время от времени делать графен.

короче, как-то так!

пример поста;

Ненависть не уходит.

Она на вкус неприятная – как расплавленное железо по раздраженной мякоти языка, как соль, долька лайма и спирт – Валери невольно кривит лицо. Она видит: тело опрокидывает первую рюмку, за той – другую уже по инерции – знает: им не будет конца – забыться не получится даже в объятиях смерти; душа – гниль, растекающаяся пиксельной рябью по нейронным связям – оцифрована, запатентована и продана.

Ви не узнаёт в размытых движениях этого тела себя – сквозь треснувшее стекло авиаторов окружающий мир пылает огнем, улыбки: принимают оскал – оскорбления ломаются о затвердевшую шкуру; этому телу – всё ещё немножечко жаль, но в душе – жалости не осталось. Ни для корпоративного, ни для людского – ни для себя самого: все переварено и оставлено дерьмом на избитом лице подворотни.

[indent] - Прикинь, сука, какая умора: и ведь эта голова – умнейшая из тех, в которых тебе довелось побывать.

Они говорят: время есть, но ненависть не уходит – липнет к телу мокрым песком, забивается под одежду, натирает кожу до рваных ран и просачивается вовнутрь: там прорастает, умирает, гниёт. Затем – новый цикл оборачивается вокруг шеи петлёй и давит – давит, давит, давит, блять, давит – Валери ощущает на себе искривленную реальность: язык вываливается на губы, обильно сцеживает на синеющий подбородок слюну.

Наверное – она думает – всё, наконец, закончится на девятом кругу: в одной из пастей Люцифера с прекрасным видом на замерзший Коцит;

затем – выворачивает наизнанку чужое, оставляя то преть внутренностями у всех на виду; что есть предательство, если не нож под чье-то ребро.

[indent] - Что? Не хочешь переживать это заново?

Его колкости становятся на вкус пресными – это пугает чуть больше, чем ёбанное ничего после надуманной смерти – из бездны всегда кто-то смотрит, будь то обдолбанный рокер, будь то сам дьявол, сотканный из плоти неоправданных надежд и набивших оскомину сожалений. Но ей от того ни жарко, ни холодно – смотрящий безвозвратно затеряется в темноте ее расширившихся зрачков.

[indent] - Мне снилась война, Джонни, - говорит она тише, - война, на которой меня никогда не было. А после – скрюченное, тощее тело на ржавой койке мотеля. Но оно – не мое.

Приподнимаясь, смотрит призраку прямо в глаза – в эти тлеющие борозды, уместившиеся под бровями – забавно понимать, что за ними: лишь зеркало. И собеседников, как таковых, здесь больше нет.

[indent] - Может, моя слабость – лишь твоя ностальгия? По себе настоящему – не напыщенному уебку на сцене, а тому мальчику, что всё еще не разучился себя жалеть.

Ненависть не уходит – она прорастает корнями в прокуренных легких, оседает опавшей листвой в пустотах желудка: ее не вытравить кислотой – два пальца в глотку не высвободят даже осадки: ненависть пускает слезы по кровотоку, сбивает подскочивший внезапно пульс до нуля. Она – чужеродный объект, посаженный в раскуроченное мясо ее похороненного на свалке тела: безбилетный, отчаянный пассажир.

[indent] - Ты ведь сам уже с трудом нащупываешь грань между мной и тобой.

0

36

raze; valorant


https://i.imgur.com/m8cQIBY.png

рейз не любит оставаться одна. мысли становятся слишком громкими, сожаления когтями впиваются в худые плечи, а воспоминания давят на прикрытые веки и яркими несбыточными калейдоскопами рассыпаются. ведь все должно было быть иначе: танцевальная команда, отличные отметки, яркая _ светлая улыбка. но амбиции отравляют кровь похуже запаха табака, следующего по пятам на каждой улице в родном сальвадоре.

несправедливость мира воспринимается персональной атакой, и таяни убеждает себя, что ей необходимо что-то сделать. она возглавляет инициативные группы, оставляет краску на стенах и учится _ учится _ учится. собирает ботов, разбирает их, а потом собирает снова. и тренируется _ тренируется _ тренируется. ей дается все будто бы играючи, даже улыбка остается яркой ( но уже далеко не светлой ) , но сомнения не отпускают ни на минуту.

ведь сколько бы таяни ни старалась, справедливое будущее никак не наступает, а количество смертей на ее счету продолжает неумолимо расти. рейз всматривается в свое отражение в зеркале, но ловит лишь мощнейщий приступ дереализации. неужели она станет той, с кем изначально боролась _ рейз очень-очень страшно, что пройдет годик, другой, и единственным чувством в груди останется лишь презрение к самой себе.

( что, если она совсем не достойна добра и любви? )
( клара обнимает таяни крепко-крепко, но ничего не говорит )

засыпая, рейз часто думает о самых разных если. в особенности, конечно, о том, где не будет необходимости в погонях, спешках, убийствах и раскрытия заговоров. но то, что раньше было планами на будущее, на деле оказалось лишь несбыточной мечтой.

рейз часто просыпается на насквозь мокрой от слез подушек.
и это еще одна причина, из-за которой она не любит оставаться одна.


таяни и клара сильно запутались в своих жизненных ориентирах ( пусть и о по очень разным причинам ) . киллджой больше волнует кровь на собственных руках, а рейз — общая картина мира. рейз, несмотря на боязнь окончательно потерять себя, рвется на каждое задание, потому что у нее пока еще получается убедить себя ( она хороша в самообмане ) в том, что это может что-то изменить. проводя огромное количество времени вместе, они учатся не обращать внимание на разногласия и фокусируются на хорошем. во многом их отношения — всего лишь копинг механизм, который помогает справляться с реальностью. так что это заявка в пару, но с приколом ✊🏻
на фейсклэйме дина денуар, но, если что, альтернативу всегда можем придумать! хэдканоню 24/7, посты пишу в любых объемах ( но лучше 2-4к ) ( и не очень часто ) , графику делаю, в телеге болтать люблю, фотки кошек ( у меня две ) и кружочки с ними присылаю по первой просьбе. так что ты только приходи!

пример поста;

арлекина — наглухо ебнутая ; пьерошке об этом известно было всегда. с того самого момента, когда пальцы впервые переплели и пожелали друг другу доброй ночи.
[indent] но тогда не было нужды этого факта замечать. каждая выходка == приятная трапеза.
[indent] когда кина набрасывается на прохожих, пьеро еле сдерживает смех.

как ты вообще ее терпишь?
тебе точно не нужна по _ мо _ щь?

пьерошку облизывают со всех сторон обеспокоенные взгляды, и в них она нежится будто в до краев кипятком заполненной ванной.
в какой момент все изменилось?

ах да, ей ведь известна и дата, и время, и место. и от этого становится только хуже. что стало с мечтами выбраться из детдома вдвоем, чтобы реальную жизнь покорять. каждая фантазия оказалась фальшивкой, одна общага сменилась другой. реальная жизнь все еще невозможно далека. а крики ее теперь совсем не притворные: жалость пьерошке при таком раскладе необходимее воздуха.

внутренний голос подсказывает, что надо давать по съебам, но глупая эмоция на стыке гордости _ ревности заставляет спиной лишь сильнее утопать в спинке кресла.

в силу воли мальвины я верю побольше, чем в твою, — каждая фраза, произнесенная без сопутствующего всхлипа кажется победой. но пьерошка знает, что не сможет сдерживаться долго: рядом с киной всегда можно было плакать вдоволь. она ласково гладила по волосам и уверяла, что все у них будет хорошо.

вот же незадача: с каждым днем все становится только хуже.

[indent] @pierofan228: малышка, ты как? мы собрали тебе фанатские письма, можно как-то передать?

пьеро улыбается, цепляясь за правильный коммент. вот же! вот оно! люди ее любят, карабас ее любит, значит, мальвина ее обязательно полюбит тоже. пьеро ведь попросту невозможно не любить ( ей так говорила арлекина ) .

знаешь, а ведь мир не сошелся на тебя клином, — в глазах искрятся слезинки, но пьерошка улыбается, чувствуя силу. раньше кина была всей ее чертовой вселенной, так ведь могло и продолжаться. это она ее променяла, а не наоборот. пьеро в целом начала учитывать других людей, только когда поняла, что кине ее мало.

и нет уже больше ни переплетенных пальцев, ни пожеланий друг другу доброй ночи.

есть грустные слезы и есть злые крики. остатки былой взаимности, за которые обе отчаянно показательно стараются не цепляться. ведь если разложить их хрупкую жизнь на детали, то для карабаса они лишь вложение, мальвине и артемону всегда будет достаточно друг друга. простейшая математика, где на правой части равенства они снова вдвоем.

только не у разбитого корыта, а у самого настоящего пепеплища.
пьерошка смотрит арлекине в глаза и хочет лишь одного ; чтобы ты вновь обняла ее покрепче.

0

37

abby anderson; the last of us


https://i.imgur.com/RCsidYt.png

I AM SICK OF THE CHASE BUT I'M HUNGRY FOR BLOOD
AND THERE'S NOTHING I CAN DO



и кажется, что станет легче. кровь за кровь, разве нет? разве не так теперь все работает в этом мире? а другого ты просто и не знала. не жизнь – а сплошное преодоление. поэтому и приходится сбиваться в стаи, чтобы преодолевать было чуть проще. приходится выискивать пути, изворачиваться, идти напролом – снова и снова и снова. и надеяться – даже когда это кажется максимально абсурдным.

в тот день надежда мелькнула ярким огоньком – и почти сразу же затухла, оказалась растоптанной, впечатанной в покореженный асфальт утратой такой силы, что, казалось, сердце вот-вот проломит грудную клетку и вырвется наружу. в тот день от надежной крепости остался только хруст обвалившейся штукатурки под подошвами кроссовок и дыра внутри размером с Марианскую впадину. это чувство засело внутри, впилось намертво, вросло во все органы похлеще кордицепса – зона поражения в разы больше и урон как будто куда значительнее. отключившийся мозг был бы в этом случае спасением – по крайней мере, не пришлось бы тратить практически каждую секунду своего существования на взращивание внутри этой выжигающей ярости.

и, может быть, после стольких лет и рада закончить эту главу, перелистнуть страницу, захлопнуть книгу и сжечь ее в костре – но в ушах все еще зудит вой сирены, все еще звучит собственный задушенный вой, когда увидела безжизненное тело отца. и действительно кажется – станет легче. вся эта гонка закончится, и можно будет наконец отпустить.

кажется, что клюшка для гольфа совершенно ничего не весит – ощущается какой-то игрушкой (почему именно клюшка? откуда она взялась?).

закон сансары неумолимо поведет по бесконечному кругу, обовьется плотным узлом вокруг шеи и задушит до смерти.


думаю, не нужно расписывать в подробностях, кто такая Эбби Андерсон. у нее своя личная драма, растянувшаяся на несколько лет — и именно поэтому ее нельзя назвать антагонисткой. мне кажется, в контексте вселенной TLOU разделение на «хороших» и «плохих» не работает от слова совсем (а нам и так хватает бесконечных тредов в твиттере о том, виноват Джоэл или нет, duh).
Эбби сильная во всех смыслах. ее принято не любить — но у нее своя правда и своя цель, к которой она непоколебимо идет. правда, большой вопрос, стало ли ей самой легче после своего долгожданного акта отмщения — кажется, что нет? и, наверняка, она не раз и не два пожалела о том, что тогда оставила Элли в живых — потому что мы знаем, чем это в итоге обернулось. в конечном итоге, она тоже, как и Джоэл, сделала свой выбор — и потом же за него и поплатилась.
на самом деле, тут можно копаться очень и очень долго, рассматривать ее историю с разных сторон — и именно этим, как нам кажется, этот персонаж и интересен. поэтому мы хотим в какой-то степени встряхнуть канон — замутить ау, в котором у нас будет чуть больше интеракций, чуть больше психологизма и чуть больше стекла (потому что без него никак). как бы ни была прекрасна и стекольна вторая часть, но просто играть по кат-сценам не очень интересно, так что у нас есть уже некоторые варианты альтернативного развития событий, мы будем только рады все обсудить-обмозговать — возможно, и у тебя будут какие-то идеи. мы вообще ребята сговорчивые — очень любим как игру, так и сериал, так что хотим и в плане отыгрышей создать тоже что-нибудь такое же классное. Эбби очень сложный и многогранный персонаж, так что будем рады видеть того, кто ее любит и готов рисерчить и разбирать на атомы ее характер.
заходи с ноги в гостевую, мы будем тут как тут!

пример поста;

Когда Элли спрашивает у Джоэла, кто такие Билл и Фрэнк, первые секунды три тот многозначительно (растерянно?) молчит. Молчит он, на самом деле, большую часть времени, и поначалу это бесит – звенящие нервы-растяжки грозят вот-вот лопнуть, и это каждый раз лотерея: кто взорвется первым? Хотя, на самом деле, Джоэл не взрывается – пока что. Он просто смотрит своим тяжелым взглядом, который красноречивее всяких слов – будь его воля, то Элли уже бы давно лежала со свернутой шеей где-нибудь в подвале. По крайней мере, Джоэл выглядит как человек, который вполне себе способен на это.
Хотя, после того, как Тэсс… Короче говоря, Элли самой не до разговоров – по крайней мере, первые пару часов так точно. Ей не хочется думать о том, что, не будь ее, Джоэл и Тэсс не вляпались бы во все это дерьмо – но эти мысли в голову так и лезут. Так или иначе, но они ведь сами согласились на эту авантюру, разве нет? Однако палящее солнце делает только хуже, и эти навязчивые мысли буквально разъедают все внутри. Элли кажется, что это чертовски несправедливо – если так подумать, то даже от той же Тэсс могло бы быть куда больше пользы в масштабах всего загнивающего человечества, пока она сама – носитель сомнительного иммунитета – совершенно ничего не умеет и таскается балластом за другими.

Марлин сказала, что в Элли кроется спасение всего человечества. Именно так и говорила (уже после того, как несколько недель подряд задавала прикованной к батарее Элли одни и те же вопросы – имя, фамилия, посчитай до десяти и обратно) – и эти слова вызывали лишь нервный смешок. Создание вакцины звучит для Элли примерно так же, как полет на Луну – да и то второе людям уже удавалось провернуть. В школе такому не учили, и поэтому она понятия не имеет, как из нее собираются доставать эту вакцину – и сколько вообще понадобится времени, чтобы ее создать.
Почему-то кажется, что в нынешних реалиях по уровню невероятности это сравнимо со строительством космического корабля.
Но Марлин настолько вбила эту идею ей в голову, что в какой-то момент Элли перестала думать об этих незначительных деталях. В конце концов, главное добраться до лаборатории – а там уже ученые разберутся. Ведь так?

Но в ушах до сих стоит гул взрыва – и, кажется, что это не солнце палит, а обжигающее тепло пожара.
В тот момент Джоэл не стал тратить много времени на раздумья – просто сжал ее руку и потащил за собой (и сейчас запоздало поражает, с какой непоколебимой решимостью он это сделал). Элли понимала, что в этой кошмарной ситуации другого выхода и не было – вообще без вариантов, Тэсс обречена – но это все равно казалось чем-то до жути неправильным.
Но, с другой стороны, а как иначе?
Да никак.
И Элли уверена – если подвернется возможность скинуть ее кому-нибудь другому, Джоэл непременно этой возможностью воспользуется.

Дорожная пыль хрустит на зубах. Кажется, что она уже везде – за шиворотом, в карманах, в кедах. И в какой-то момент Элли стаскивает с себя куртку, потому что жарко уже до невыносимого.
С другой стороны, такая прогулка все еще лучше, чем уроки физкультуры в школе – никто позади не подгоняет и не заставляет бежать со всех ног.

В конце концов, она вообще-то снаружи – и этот факт до сих пор проблематично осознать. Обломки самолета, раскиданные по полю, кажутся диковинным экспонатом в каком-нибудь музее – а рассказы Джоэла о том, что раньше на этой штуке действительно можно было куда-то улететь, вызывают искреннее удивление.
Человеческие скелеты, лежащие неподалеку у дороги, уже таких чувств не вызывают.

– Долго еще идти? – спрашивает Элли, и не надеясь получить ответ – скорее, просто пытаясь разбавить очередную долгую молчаливую паузу. Она и так уже заранее примерно знает ответ – достаточно посмотреть вокруг и понять, что ничего похожего на обжитое людьми место в радиусе пары километров точно нет. Сколько они так уже тащатся – тоже непонятно, и Элли вовремя вспоминает, что часы у Джоэла сломаны и спрашивать у него время бесполезно.
Так и просится следующий логичный вопрос – а ты вообще уверен, что эти Билл и Фрэнк все еще живы? Но озвучить его она так и не получается – хотя, вопрос этот и так висит в жарком воздухе.
Про Тэсс тоже говорить бесполезно – Элли сначала попыталась, но Джоэл ясно дал понять, что эту тему поднимать не нужно. Пусть каждый оставит все при себе.

Элли оттягивает лямки рюкзака и скользит взглядом по верхушкам деревьев вдалеке – и в этом однообразном пейзаже замечает очертания водонапорной башни.
– Слушай, – произносит она, шаркнув ногой, и поддевает носком кеда камень, поднимая облачко пыли, – почему ты не вернул меня обратно Марлин?

На самом деле, это вполне логичный вопрос – особенно после того, что случилось с Тэсс. И дураку понятно, что дальше будет только труднее – но вот они здесь, тащатся непонятно куда непонятно к кому, которые непонятно, живы ли вообще.
Неужели оплата стоит того? – хочется спросить следом, но Элли почему-то так и не решается.

0

38

kaeya alberich; genshin impact


https://i.imgur.com/NXUn7vL.png

тарталья одет в неприметную одежду, ворот серой водолазки плотно прирастает к шее. на улице непрекращающиеся дожди, линия горизонта скрывается за тянущимся косяком тумана и сигаретного дыма от дотлевающей самокрутки. почти везде в округе лес и монстры. шпили елей тыкаются в смог как в сладкую вату со вкусом мертвой поэтики. у чайльда от этого вида спокойствия, имеющего привычку впоследствии оказываться презервативом, натянутым на гранату без чеки, начинается приступ неконтролируемой тошноты. он оттягивает рукава черного плаща, поглядывая на часы. в лужах на досчатом полу — навес над крыльцом прохудился еще когда аяксу было пять и дед был жив, потом просто перестали приезжать — отражаются мыски его черных армейских сапог. натертые ваксой, они были и будут тартальевской гордостью, доставшейся от службы у царицы. чайльд наклоняется, чтобы увидеть себя. в отражении волосы едва ли рыжие, а лицо счастливое. хочется плюнуть.

чайльд так и делает.

серьезность разбивается — и превращается в вечную панихиду. лицо — мертвая статика поселившегося ужаса.

— ты опоздал, — говорит тарталья, когда к осочертевшему домику в ста километрах от морепеска размашистым шагом приближается фигура в таком же черном плаще. сапоги у него легкие, кавалерийские, каблук разбивает отражение в луже с неприятным хлюпающим звуком. теперь и не скажешь, что кто-то туда харкнул. — ты всегда опаздываешь.

— жизнь вообще чудовищно несправедливая штука, аякс. уж это ты должен понимать, правда?

кэйя протягивает руку. тарталья на заточенных рефлексах передает отсыревшую в непроглядно стоявшем тумане сигарету. погода портится день за днем, лето в снежной как зима в мондштадте — одно название и предвкушение, подорванное на корню.

у кэйи нет повязки рядом с тартальей.

кэйя знает, как тарталью бесит, когда его называют аяксом.

они жмутся под козырьком серой крыши, путаясь в длинных рукавах. кэйя стягивает капюшон с головы. смольные волосы, едва заметная родинка около левого глаза и тлеющая сигарета, зажатая между сухих губ. у него красные белки, словно он не спал месяцами, и край болезненно острой тоски глубоко в зрачках. волосы у лба смешно вьются из-за влажности, кудряшки спадают на брови. тарталья почти касается завитков своей грубой рукой, но кэйя отшатывается на ровные сорок пять градусов. тарталья громко хмыкает и поджигает вторую самокрутку. в такие моменты приходится действительно скучать по дилюку, потому что он единственный, кто мог бы зажигать им сигареты безо всякого напряга.

вода с козырька льется чайльду на правое плечо. кэйя притирается к нему слева, где суше, и жмется к теплу. их плечи соприкасаются и в моменте даже кажется, что ничего дальше этого старого домика посреди леса нет — ни войны, ни бездны, ни зова каэнри’ах, ни выбора — проблема вагонетки не проблема, если ее не существует в пределах досягаемости. только старое крыльцо на даче родителей аякса.

потом тарталья вспоминает, что аякс мертв. становится тупо и глухо. никак.

кэйя, удерживая зубами дотлевающий бычок, достает свернутый пергамент, перевязанный бечевкой. тарталья прячет руки в карманы плаща, делая вид, что не ему. они стоят в тишине, глядя на непробиваемую завесу начавшегося ливня. похожие на вестников смерти, отпевающих свой последний затянувшийся аккорд — полумертвые и недоживые. так они пытаются унять горе и поделить свое собственное на двоих. кэйя свободной рукой находит ладонь чайльда, потому что так легче и проще — у детей бездны свой язык.


оффтоп 1: у меня есть конкретное соображение о кэйе, есть точное представление его прошлого и будущего, так что ! варнинг ! будьте к этому готовы я навязываюсь я наглый (например, что кэйя все же на стороне каэнри'ах или то, что кэйя ненавидит тарталью в равной степени, как любит, и еще - кэйя не переносит такой моментик как быть живым))))

оффтоп 2: я не люблю рисованные и люблю фанкасты, чего и всем советую, ну ю ноу

итак: дарк!ау, все живы — никто не счастлив, эйдж ап всему контенту генша, мясо, смерть, ужас войны, поле сесилий — все в комплекте, если по приколу, где-то тут могло бы быть про сюжет, но я extremely bored и не умею заявки, зато умею в посты, распишу все на кучабукв в лс, много драмы, много несчастья, клише через тернии к звездам, shit talking and shit going maybe not idk, и вот тут по закону жанра про то что 3-6к любыми буквами, пост в неделю — круто, очень!!! важно, приходи в лс с примером игры, потому что да (:

и я еще не говорю про альбедо, который нам нужен но мог (и буду) и если бы я умел в заявки я бы написал тысячу для него одного

пример поста;

Тоня смотрит на него влажными глазами, закусывая нижнюю губу кривеньким клычком — у нее глупое-преглупое выражение лица и разметавшиеся по чуть взмокшему от духоты лбу русые волосы. Тарталья дотрагивается до них сальными пальцами, поддевает кончики: знает, скоро Тоня вырастет и соломенный сменится рыжим, выгорит на редком солнце Морепеска, может, ее смешные веснушки тоже подарены в знак, в напоминание того, что она не принадлежит этому месту. От этого едва грустно. Тарталья распрямляется и смотрит Тоне в глаза. В этом странном моменте исконно детского отчаяния Тоня напоминает маму в мельчайших деталях, когда та уходит за километр от деревни искать душицу, толокнянку и родиолу с плетеной корзиной, думая, что никто не увяжется за ее юбкой. Часто сушит, иногда продает — пучки долго висят над печкой, перевязанные бечевкой, и шуршат от сквозняка в особенно буранные ночи.

— Я же не навсегда, — строго говорит Тарталья, поджимая губы в немом неодобрении. Какая-то скупая часть его хочет обнять Тоню и пообещать, что все будет хорошо, какая-то — топнуть ногой. Закричать: «Я тоже заслуживаю быть!» Но это даже мысленно звучит до крайнего по-ублюдски.

Тоня тушуется под взглядом, прикладывает подбородок к груди, почти ревет — Тарталья не хочет, чтобы она плакала, он вообще паталогически не переносит чужих слез — Тоня скулит и опускается перед ним на колени. От прикосновения к только-только натертым ваксой армейским сапогам отца, натянутых на тартальевскую лодыжку, у нее пачкаются пальцы, но Тоню не заботит; она цепляется за каблук, щемяще тычется лбом под коленку, будто бы говорит: ты посмотри на меня, я же без тебя зачахну. Как псинка побитая. Тарталья вообще до дурости простой человек: скажи убивать — пойдет убивать, прикажи борщ сварить — сварит и бровью не поведет, но когда на его моральный компас давят этим измученным магнитным полюсом, хочется вежливо напомнить, что после бездны там нет стрелки и такое не работает.

— Леш, — жалобно зовет Тоня, — сними их.

По погоде кажется, что уже полвосьмого, но больше четырех не набежало точно, за окном метелится, корчмарь еще с минут пятнадцать назад прислал к дому избранного Царицей нового пана предвестника укутанного в меха мальчишку с вестями — лучшая лошадь готова и подпруга утянута так, что спорится с любой вьюгой. Изъявите, мол, желание отправиться в путь. Но Тарталья обещал, что досмотрит за Тоней, жующей отварную ряпушку, ей ложка в горло не лезла от его пристального надзора, смешно поглядывала за ним, как за живым приведением. Тарталья сказал — сделал. Так жизнь упрощается до базовых действий и можно меньше думать.

— А ну встань, — за локоть Тоня поднимается как невесомая тряпичная кукла, почти не сопротивляясь. И глаза все же — отцовские, смотрит так же волком, кусаче. — По полу ползет морозь, будто не знаешь.

Дом перетоплен, на улице от этого станет раза в три холоднее, пот стекает по затылку прямиком под меховой плащ, на лопатках преет. Тарталья хмурится, кладет ладони на Тонины хрупкие девчоночьи плечики, чуть сжимает их, улыбается — как может, по-доброму. Говорит:

— Ты знаешь, какие в столице сапожки? А платья? Лучше ни в одном регионе не шьют. Привезу тебе через месяц. Станешь городской.

Тоня кривится. Тарталья говорит:

— Там пряничный завод. На полустанках. Или хочешь, может, животинку?

Тоня качает головой и шмыгает носом. Тарталья говорит:

— Помнишь легенду про чудо-юдо-рыбу-кит? Которая только в падозерском столице, если верить рыбаческим россказням, не извелась. Я поймаю.

Тоня морщится и пускает пару быстрых слезинок, копившихся все это время. Тарталья решает больше не говорить, наклоняется и сухо прикладывается губами к ее лбу, точно так же быстро выпрямляется и открывает входную дверь. По щекам ударяет ветер вперемешку со снегом. Крыльцо уже как два дня все замело.

— Леш, не уходи.

Тарталья в последний раз оборачивается. Думает — я запомню ее такой, я запомню ее девочкой с русыми волосами, которые когда-нибудь выцветут в рыжину, я запомню ее своей сестрой. Опять улыбается. Тоня от этого его выражения пуще заходится слезами.

— Где месяц, так время летит — не заметишь. Пиши.

И в общем-то, Тоня пишет ему все последующие два года, но Тарталья не читает. И Тевкр, только Тевкр подписывает конверты как «Чайльду», а Тоня из упрямства — Алексею. И мать пишет — спасибо за деньги. И отец. Отца Тарталья читает с чувством выполненного долга, как человека, который по крайней мере понимает — культ поехавших на войне отставников, так их называют в столице. В деревнях все проще «стреляный» и «поседлый».

Тарталья и сам учится писать письма. Начинает их с «сяньшэн» и скармливает огню пустой лист. Глупо адресовать все мысли человеку, который живет в соседней комнате, но Тарталья не знает, как выражать эмоции — настоящие, жгучие, кровоточащие — и не выдавать все за юмореску.

Сяньшэн, ты знаешь, как меня зовут?
Сяньшэн, ты помнишь, я представился тебе Тартальей или Чайльдом?
Сяньшэн, ты не догадаешься, но меня зовут Аякс.
Сяньшэн, я запутался в своих именах…
Сяньшэн, я…

После Золотой палаты Тарталье ни капли не жаль, что он их сжигает. Царица кидает Чайльда в центр паучьего заговора с бравадой, отчаянием и щенячьим желанием выслужиться, а он обещает ей затопить Ли Юэ к чертям полудохлым, потому что легенды врут и тут никто не ест камни — огорчает как минимум. А потом все говорят, вообще любят много поболтать, и Чжун Ли рассказывает о мифах, и Тарталья верит, и в итоге это все упирается — «есть контракт». Гипотетически. Тарталья тоже врет. Но Тарталье можно.

— То есть — по приколу? — риторически спрашивает Тарталья у Чжун Ли. Солнце в порту слепит, руки сами непроизвольно складываются в козырек на лбу, а губы — в глупую улыбку. В такие моменты Чайльд скучает по Снежной, где его по крайней мере уважают. — Я не с претензией. Просто интересуюсь.

Люди поглядывают в его сторону, конечно, он натравил на город пережиток прошлого; конечно, он валялся в луже крови посреди Золотой палаты и делал вид, будто так и надо. Конечно:

— У меня есть идея для твоих россказней лет на сто вперед. Если меня приделают в историю, то пусть назовут «фигляром» и рисуют на гравюрах в три четверти, это будет честно — я так лучше получаюсь. Должен же быть хоть какой-то плюс от моего здесь появления. По рукам?

Тарталья осекается, чуть посмеиваясь. Как-то лающе. Пожимает плечами. От вечного солнца Ли Юэ на его носу и щеках снова повылазили веснушки. Может, потому что он тоже никогда не принадлежал Морепеску.

— Точнее, еще один контракт с предвестником? Пане Синьора вашими стараниями долго будет попрекать меня, но я даже люблю ее за это — она неживая, другого прока с нее не найду.

Вода тихая, стоячая. Лодки едва покачиваются на пристани. Море Тарталье видится красным, а не голубым, кровавым — на его руках крови больше, но Тарталью в общем смысле это интересует в последнюю очередь. Чайльд наклоняется к Чжун Ли и заговорщицки шепчет:

— Надеюсь, ты рад. Иначе зачем этот город все еще стоит на своем месте.

0

39

blue sargent; the raven cycle


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/350/146526.png

in that moment, blue was a little in love with all of them.[float=left]
bad bad hats — psychic reader
band of skulls — friends
beach bunny — cloud 9
bleachers — like a river runs
brandon flowers — crossfire
japanese breakfast — in hell
juniper vale — keep me warm
kaiser chiefs — ruby
katie herzig — viva la vida
keira knightley — lost stars
kelsey lu — due west
miley cyrus — wrecking ball
mother mother — wisdom
sarah h. ross — savage daughter
zella day — mustang kids
[/float]
У Блу есть правила, одно из них нарушать свои же правила - ее воронята про это. Еще она не ест фрукты со дна стаканчика с йогуртом и никогда никого не целует - так, между делом, просто каждодневный факт, просто судьба. Яркие образы, цепляющие взгляд ткани - она неординарна, но не экстра_ординарна, почти что ординарна - это неправда.

У Блу вся семья пропитана экстрасенсорикой, провидением, запахом благовоний и телефонными звонками - для нее лишь остатки, последние кусочки этого всего: немного подзарядки для гадалок, пятна ладана на джинсах, ночные созвоны с не_Конгрессом. На том конце провода ее ждут, жаждут, называют "Джейн".

Блу хочет быть нужной, но только не полезной; она делает так много, чтобы быть эксцентричной, но все равно она благоразумна; Блу встречает по одежке, запоминает все необдуманно сказанное, но все же проникается поисками, каждым из собеседников поочереди, целуется с призраком. Она состоит из противоречий - они собираются в безумное лоскутное одеяло, заставляя ее быть целой в противовес ее новым ее же воронятам.

Джейн говорит, что это нормально дружить с Генри, давать Адаму свободу, быть безрассудным как Ронан, однажды умереть как Ноа - она осекается с сожалением, зная больше, чем может рассказать. Но для Ганси мысли про смерть не новы, он давно к этому привык, но теперь он в постоянном ужасе, ведь Блу заставляет его хотеть жить.


— hey, jane, tell me why are you so blue?

https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/350/873258.jpg
https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/350/662290.jpg
https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/350/501181.jpg
https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/350/552574.jpg
https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/350/760033.jpg
https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/350/849963.jpg
https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/350/650170.png
https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/350/783557.jpg
https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/350/628878.jpg
https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/350/438243.jpg
https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/350/807370.jpg
https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/350/144890.jpg

Не хотите ли поговорить о Короле нашем Оуэне Глендауэре? Для начала стоит ответить, что замечательная Джейн Блу Сарджент разыскивается не только мной, но еще и (наверняка) мистером Пэрришем и мистером Линчем. Еще немного и полный комплект, да-да - как ранее говорил Ронан: если вам ближе кто иной из персонажей цикла Воронов (Ной, Генри, например), то не убегайте - нам нужны все, а заявки приложатся по ходу пьесы.

Что же до Блу и пересечений с Ганси, то, о валлийские короли, словами сложно передать необходимость мисс Сарджент в крови (потому тут столько музыки и мемов - my love language). Раскрыть остатки сцен из книг (телефонные звонки, совместные падения от пропажи Моры и предсмертных ожиданий), задаться вопросом о будущем, об отношениях с Генри (почти каноничное threesome), о втором поцелуе - также я открыт для различных ау_сюжетов, если к такому есть интерес.

Я не привередлив к стилю текста, но ловлю кайф от попадания в вайб персонажа любыми способами (поимка мелочей в личке в том числе считается). Сам пишу от 3к, отсутствие птицы тройки, средняя скорость - но всегда подстраиваюсь к соигроку (так могу уйти и в скорые посты, если игра захватит обоих, и в увеличенный объем, если того требует случай). Всегда за прямое общение, нежели домыслы друг за друга, потому готов к открытому диалогу, если что не устраивает или случилось.

В благоговейных ожиданиях!

пример поста;

Ганси знал, как нужно общаться, а также знал, как нужно общаться, при этом не вызвав очередной взрыв эмоций у собеседника напротив. Это можно было назвать даром, а можно просто наукой, преподаваемой в обществе, к которому он относился напрямую. Не нужно делать из человека врага только лишь потому что тебе хочется сказать фразу так, как хочется тебе — просто скажи, что он хочется услышать, и все твои проблемы будут решены — ты их сам решишь. И в обществе, все том же, каждый играл по этим правилам, поэтому какие-либо сложные ситуации возникали редко, а потому Ганси рос с ощущением, что у него ни с кем не будет проблем. Но Ганси свойственно ошибаться.

А все из-за того, что люди, которых он считал своими друзьями, подчиняться правилам разговора в обществе не хотели, и особенно среди них выделялся Адам. Нет, это стоит отметить иначе:

Адам был восхитителен!

Настолько восхитителен, что вместо терпеливого молчания и скромного кивка, хотелось придушить его, накричать на него, перейти все границы приличий и проявить то "я", которое в обычном разговоре позволить себе было нельзя. Но Ганси держал себя в руках, манеры перевешивали такой мальчишеский порыв — глубокий вдох-выдох, дыхание по квадрату, пересчет Миссисипи. Можно было без конца придумывать фразы, которые будут удобны, но Пэрриш все равно нашел бы способ все вывернуть нутром наружу, переиначить так, как невозможно было себе вообразить. "Это какое-то соревнование у вас?" — вопрос то ли от Хелен, то ли от мамы — он помнит женский голос недоумения, на который отвечает, что нет, просто ошибся во фразе. Его ошибка, он виноват, он снова возьмет все на себя, только бы другу было лучше — кажется его просили так не делать.

С того вечера в больнице прошел уже не один день, многое изменилось, но напряжение между Ганси и Пэрришем было константой — к сожалению, нельзя было сказать, что они только и мечтали сгрызть друг другу глотки, порой между ними случались моменты единения мнений, они даже иногда могли позволить себе посмеяться над одними и теми же вещами. Опять же, к сожалению, такие моменты случались все реже, и Ганси тосковал по ним, он уже когда-то проходил такое с Ронаном, но тот был совершенно другим, тот не искал подвоха в словах, а его самооценке мог позавидовать кто угодно. Но общение с ним тоже приходилось "чинить" — за этим Ганси и приехал к Кабесуотеру сегодня.

Адам тоже что-то чинил в Кабесуотере, правильнее выражаясь сам Кабесуотер, хотя понимать, как он это делает, Ганси так и не начал. Это он решил сделать целью встречи сегодня, встретиться на территории Пэрриша, в комфортной для него обстановке, слушать, делать, как он скажет — просто безвольная марионетка, кукла на веревочках, без собственной воли. "Это что игра "почувствуй себя Пэрришем?" — гадкая мысль, озвученная голосом Ронана, не хотела отставать как листок липы от мокасин. Может он все-таки прав? Кто? Адам, конечно же.

— Хэй, привет! Наконец, добрался до тебя, — Ганси приветственно поднимает руку над головой, завидев Адама, — Блу сказала ты будешь здесь, предложила напроситься тебе на помощь, пока она осваивает новый рецепт пиццы без глютена.

Он почти не врал: Сарджент правда сказала, где будет новая починка, но не предлагала встречи. Наверное, в том числе, она не хотела, чтобы кто-либо знал, что они обсуждают Адама, или что общаются не только о Глендауэре. Или, что точнее, чтобы это знал сам Адам.

0

40

rache bartmoss; cyberpunk


https://forumupload.ru/uploads/001b/da/cb/32/100527.jpg https://forumupload.ru/uploads/001b/da/cb/32/111905.jpg

Bartmoss saw the Net as a grenade waiting for the pin to get pulled. And that's exactly what he did. Fuck it, right? Let the world burn.

однажды она спросит, какого цвета его глаза.

когда-то давно – еще до того, как собственные отпечатки проникли вглубь его аватара – они ей представлялись нежно-голубыми – нет, наверное, больше серыми, почти что бесцветными, выжатыми и бессодержательными: рейч бартмосс прячет расширившиеся зрачки под веками, обсыпанными крестиками лопнувших капилляров. держит паузу. говорит: я не придавал этому вопросу значения, и ответ кажется ей уморительно-глупым.

она царапает его перепонки, смеясь в пока-еще-дешевенький микрофон. смазано прощается, обрывает связь.

таких, как рейч, называют гениями, позже – когда лик их приблизится к святым и великомученикам –  непонятыми и утраченными.  но ощупав его череп изнутри, альт не находит там мнимого божества – видит лишь злость и отчаяние: а они порождают самый обычный человеческий страх. но к этому – позже. (упс, спойлеры). сейчас – она громко смеется, когда он и в самом деле не шутит – просто говорит невпопад – хватается за метафорические ножницы и кромсает натянутые (до скрипа) меж ними нити. верит, что так – упрямо, без заигрываний, прямо в лоб – будет легче наладить контакт.

в выводах своих не промахивается.

когда к их ногам ложится пасифика, альт чувствует себя счастливой – по крайней мере, достаточно близкой к определению счастья. тогда они впервые встречаются с ним лицом к лицу – мясом к мясу – и выглядит рейч ровно так, как та его представляла: колюще-режущее ощущение липнет к сетчатке, когда тонкие пальцы хватаются за наполненный до краев стакан.

говорит: глаза у тебя, кстати, серо-голубые. выцветшие. он отвечает, впервые, быть может, шутя: что, хочешь заглянуть сквозь них прямо в душу? у меня ее, наверное, даже нет.


знаете это чувство, когда заглядываешь утром в холодильник в поисках молока, а вместо него там оказывается рейч бартмосс — и еще миллион шуток про пельмени, синие губы и обвал сети.

рейч — человек необычайных талантов, задрот, затворник, гений, творец; и в то же время — совершенно невыносимый асоциальный тип. ну а где минусы, спросите вы? за черным заслоном.

но если откинуть кислое вступление и бессмыссленные попытки показаться забавной, то остается только перейти сразу к делу? к важному? хуй пойми, как правильно это обозвать, но скажу честно — у меня большие планы на вашего персонажа. я хочу ощупать нулевые мира киберпанка на максималках — зарождение той самой сети, которой давно уже не существует, мирное сосуществование (царствование) в пасифике, конфликт интересов, и, быть может, что-то личное? я не исключаю вариант, в котором альт чувствовала бы к рейчу нечто большее, чем простой интерес к его незаурядной личности. но имело ли это ответ? исключительно на ваше усмотрение. в любом случае, их взаимодействие видится мне в некоторой степени болезненным — как попытки соединить между собой детальки паззла, которые просто не подходят друг к другу. ор самсин.

мыслей, идей и концептов довольно много, и легче будет, если для их обсуждения мы переместимся в личку. (там, кстати, можно и постами обменяться — ну, знаете... сойтись стилями. или любовью к стилям друг друга). но если сухо и по фактам — все довольно просто. с вас — знание лора, меметичность, бездонная любовь к персонажу, желание за него играть: время от времени писать посты. с меня — всё то же самое + идеи для совместных эпизодов и (по желанию) всратого качества графика. зато от души.

— пс. я правда верю, что найдется кто-то, кому всё это покажется интересным. не подведите!

пример поста;

Дрожащие отпечатки медленными круговыми движениями отогревают пульсирующие привычной болью виски: за ними – она знает – ничего интересного, всего лишь кость, а под ней: нервные волокна, обаявшие базальные ганглии, таламус и мозжечок. Где-то между – покоится? возможно, царит? – вместилище для того, что люди называют душой. Альт поджимает губы: по факту – это лишь оцифрованные мозгом воспоминания, запятые между принятыми решениями, помойка из непереваренных мыслей и немного людской гнильцы. В любом случае, вся эта каша на запах такая же, как нечаянно забытый во включенной микроволновке дешевый ужин в пластиковых ванночках – что есть цифровое бессмертие в первую очередь, если не смерть телесного.

Альт ненароком хмурит лицо.
Таранит лопатками заляпанную мелкой моросью стену и отрешенно закуривает.

Дым преломляет навязчивый свет неоновых вывесок, похрипывающих над головой – затеряться среди одинаково несчастных лиц оказывается не так уж и сложно, но у Каннингэм на сегодня другие планы: поэтому она натянуто улыбается. Укладывает непослушные волосы за ухо и, не туша сигареты, заходит в оплеванное перегаром помещение клуба – средней паршивости гитарные рифы сдирают остатки самообладания с ее ушных перепонок: едкий гул проползает извне вовнутрь, ощущаясь там легкой вибрацией.

Не то, чтобы это было слишком приятно.

– Эй, киса, – лицо первого она заприметила, еще выходя из такси: осыпанный крестиками лопнувших капилляров нос и глаза цвета меди; они, кстати, таращились на нее сейчас, не скрывая скопившийся на дне зрачков азарт ищейки, – мне кажется, что ты должна пройти с нами.

[indent] – Да ладно? Тебе кажется?

– Ага. Я вот практически уверен, – лицо второго она не запомнила бы даже при условии, что его будут печатать на первых полосах: настолько оно… пресное. Безжизненное и тупое.

Альт выдавливает улыбку и та рисуется неестественной – хищной – расплывается кривым полумесяцем меж ямочек ее щек. В голове разносится характерный «клац» – прутья захлопнувшейся клетки ощущаются чересчур реальными – наебку выдает лишь неприятная рябь, вылизывающая побагровевшую сетчатку.

На черной помаде выступают алые градины.

[indent] – И куда же мы пойдем?

Ранчо Коронадо. Промышленная зона. 10к эдди. Ебанные десять тысяч? Это даже обидно – Альт наигранно опускает глаза, пока полирует цифровыми зрачками чужие карманы. Ждет. Кто заказчик? Кто, кто, кто, кто, кто–

Званые гости говорят не по делу – чужую болтовню довольно просто пропускать мимо ушей – сегодня мозг отчаянно жаден на смыслы. Понимает: среди них нет раннеров. Даже тот – третий, который просто молчит – не оказывает сопротивления, и это кажется настолько глупым, что тянет на выстроенную наспех ловушку. Мысленно отмечает: мало денег? Или недостаточно опыта. Тяжесть мускулов против тяжести интеллекта – забава, которая порядком поднадоела. Наверное? Может быть.

[indent] – Так что ты там говорил?..

Когда маленькая компания делает шаг за порог «Каденции», незнакомая хрипотца прерывает эфир.

Лицо наигранного смельчака кажется Альт чересчур помятым – багровые кольца на ноздрях и серебряный протез выдают в нем главную звезду этого охуенно тоскливого вечера: Джонни Сильверхенд выглядел куда хуже, чем его отполированное альтер эго на плакатах, но это не сильно ее удивляет. У рокеров всегда так – перегар, намертво вцепившаяся в лицо щетина и исцарапанные авиаторы в любое время суток: выглядит скорее комично, нежели еще как-нибудь.

Альт выдыхает злобу на влажные губы, когда коннект окончательно рвется – кто блядский заказчик?

[indent] – Ты ебанный идиот, – констатация факта. Рыцарство в эти дни лишь реликт, а вот игра в него – не более чем жалкая попытка затащить дуру в кровать. Жалкое зрелище, – неужели тебе настолько мало этой засранной сцены для самоутверждения?

Истлевший труп былой сигареты смазывается по бетону тяжелой подошвой ее ботинок, пока тонкие пальчики рваными паучьими движениями выуживают новую палочку из смятой пачки.

[indent] – Яростные попытки стать центром любого конфликта выдают в тебе закомплексованного подростка. Тебе не говорили?

0

41

saga anderson; alan wake


https://www.play3.de/wp-content/uploads/2023/06/Alan-Wake-2-Saga-705x397.jpg

О лучшем напарнике я и мечтать не смел. Только не смейся. В нашей нелегкой работе ты умеешь делать то, чего никогда не умел я: выдерживать баланс между профессионализмом и эмоциями, между работой и домом, а твои натурально сверхъестественные способности позволяют раскрывать такие дела, к которым остальные бы и не приблизились. У меня неплохой послужной список, а начало карьеры так и вообще сюжет для книги (да, Алан?), но насколько ты играючи разбираешься с делами, восхищает даже меня. Может, поэтому у меня нет никаких сомнений, что в Брайт Фоллс мы справимся быстро. Логан ждет тебя домой через пару дней, и нам обоим кажется, что этого вполне достаточно, чтобы разобраться с не особенно умными культистами в глубине Америки.

В таких маленьких городках вообще редко кто блещет умом. Особенно там ничего не происходит: День оленя раз в год, шикарный дом престарелых и одна недавно нашумевшая старческая рок-группа. Хотя для тебя это должно быть тяжелым испытанием: в чужую жизнь я не любитель лезть, но разве это не твой родной город, из которого ты уехала, когда потеряла дочь? Мне очень жаль, Сага. Мне очень жаль.


Можно встать на табуреточку и сказать, что вообще-то в Квантум Брейке мельком показывали Сагу и она была белой!!1 Но мне кажется мы все согласны с мыслью, что в какой-то момент Фрейе попался Ворлин Дор, и все покатилось по совершенно другому пути. У нас тут и квантовые разломы, и переписывание реальности, во мне так вообще два персонажа уживаются, так что если хочешь, можешь поиграть и на этом поле двух разных версий Саги с разными внешностями, судьбами и способностями. Но мне больше нравится Сага из AW2 - по крайней мере, там она полноценный персонаж со своей жизнью, которую она готова защищать.

пример поста;

"Ты живешь в компьютерной игре, Макс."
Правда зеленым светом осветила мой мозг. Я был персонажем компьютерной игры. Забавно - дальше некуда. Хуже я и придумать не мог.

"Ты персонаж в чужой книге, Макс."

Макс?

Реальность вокруг размывается. Зыбкое нечто растянулось всюду, сколько хватало глаз. Я был в ловушке.

Возможно, стоило бы объяснить, как я сюда попал - но знаний об этом у меня не было. Когда кто-то бьет тебя бейсбольной битой по голове, изображая из себя персонажа детских комиксов, бывает и не такое. Череп так и грозит лопнуть как перезревшая дыня, и ты падаешь на пол, поверженный - без понятия, как ты очутился в этой ситуации, с одним лишь только желанием - выбраться из нее поскорее. У меня это желание тоже было, но куда двигаться, идти в этом бесконечно размытом нечто, у меня не было никакого представления. Земля уходит из-под ног, следующая станция - полное сумасшествие.

Кнопка перемотки приводит меня туда, откуда все началось - в дом с белым забором и подстриженным газоном. Большая гостиная, две спальни - стандартно для молодой семьи, которая пока не планирует расширяться. Только сделанный ремонт, свежепокрашенные стены, новый телевизор перед диваном, одним словом - обычно. В таких домах обычно не происходит ничего интересного.

Именно в таких домах обычно и происходит все самое страшное. Но тогда я этого не знал.

Голова раскалывается. События отделяются друг от друга, формируя кривую сетку разломов, тьма поглощает все, оставляя только яркие пятна самых важных событий в моей довольно трагической жизни. Моей ли? И если моей, то почему Макс?

Я полжизни прожил в модусе закатывания глаз на сравнения с написанным чужой рукой детективом. Алекс Кейси и холодное дело. Алекс Кейси и штаб культистов. Алекс Кейси и длинные очереди фанатов к идиоту-писателю, не сумевшему придумать имя поинтереснее, чем мое. Алекс Кейси и книжка, которая подозрительным образом описывает значительные эпизоды его жизни. Правда зеленым светом осветила мой мозг. Я был персонажем в чужой книге - если приглядеться, мир вокруг состоял из строк, отпечатанных на белой бумаге звучными шлепками пишущей машинки. Забавно - дальше некуда. Хуже я и придумать не мог.

Почему тогда Макс?

Чужие голоса облепляют меня, шепчут, кричат, бормочут мое (чужое) имя - женские, мужские. Они мне знакомы, но ни один я не могу опознать, иду по следу, запинаясь, не как бравый агент ФБР, а как испуганный зверь, который жмется к стенке. Стен нет; пола под ногами технически тоже нет, но об этом я стараюсь не задумываться, иначе голова просто взорвется. По ней еще никто не бил, но событий слишком много, чтобы уместить их, я привык не обдумывать пространные мысли, а действовать и мыслить стратегически. Это не всегда мне помогало, но, по крайней мере, я всегда знал, что делать.

"Пиф-паф! Ты мертв, Макс Пейн."

0

42

ezio auditore da firenze; assassin's creed


https://i.imgur.com/a6t7G9x.png

– it’s a good life we lead, brother.
- the best. may it never change.
- and may it never change us.

[indent] слова отдают горечью воспоминаний, утопающую во второй бутылке за вечер. он заметил беспокойный блеск в глазах софии, когда она оставляла на его щеке поцелуй, отправляясь ко сну. он не присоединится к ней сегодня.мир с высоты крыши церкви санта-тринита казался таким большим и необъятным, но принадлежал им по праву – гордости, юности, глупости. он казался вечным, они казались вечными, молодыми и счастливыми. немного побитыми после стычки с пацци, но… все было впереди. только они неизменны.
[indent] фредерико бы посмеялся сейчас, как же неизменны, –  седых волос да морщин прибавилось, движения приобрели плавную размеренность, а одышка мучает уже после каждой пробежки по крышам. смог ли б он сейчас его так уверенно обогнать? он изменился, в два раза старше, чем был фридерико,  даже больше – он старше отца, его дети старше, чем был петруччо, когда они все застыли в вечности, в его памяти на  площадь синьории.
[indent] он искал мести, но нашел кредо –  но путь к нему был еще длиннее, чем вендетта с борджиа. он искал справедливости и правды, но нашел лишь новые потери и горький опыт. он искал простой жизни, но оказался звеном в цепи, которая была начата тысячи лет назад и даже бог не знает, когда она закончится. [кто такой дезмонд?] он искал ответы, а нашел... мир. нежность рук софии, её объятий такая же, как и при их первой встрече. в своих поисках альтаир смог обрести великое знание, а вместе с тем и великое одиночество, а он...
[indent] он боролся, он ошибался, он искал, он любил и он никогда не останавливался; и в каждом своем стремлении он был пылок и стремителен, но все же... наверное, пришло время остановиться. остаться с теми, кто дорог. вернуться в постель к софии.
[indent] он изменился все же. изменилась и его жизнь, изменился и мир вокруг.
[indent] но уверен, что его семья смотрит на него с небес с гордостью. тем более, что его семья гораздо больше, чем клан аудиторе.
его семья - это те, кто были до, и те, кто будут после. те, кто сражаются, и те, кто умирают. те, кто поклялся во тьме служить свету.
его семья - это ассасины.


желательно, но необязательно: мы балуемся фанкастами, и я предлагаю дамиано давида на юность и киану ривза на почтенные годы. 
обязательно:   мы любим ворчливых дедов, но "раньше было лучше, после альтаира все скатилось" - не к нам, у нас так не принято, мы любим все части, даже заочно шэдоус. 
что предлагаю: любовь. обожание. хэдканон, что у иви эцио - это главный подростковый краш. вкусные посты от 3000 раз в две недели или чаще. опциональные вбросы артов/мемов. леонардо да винчи под маской во имя крепкой мужской дружбы. (поддержка, если будете искать юсуфа тазима для еще более крепкой дружбы, потому что я бы почитала). клаудиа аудиторе под маской для семейных эпизодов, потому что i'm sucker for family drama. себя для аушек//сюжетов в стиле "аномалия анимуса затянулась".
что я не жду: позиции "я пришел, развлекайте меня". приходи со своей любовью к эцио, со своим желанием играть и хотелками, и будет тебе небо в алмазах, клубника в шампанском, пицца с ананасами.
что хочу: пост в лс. ♥

пример поста;

иви закатывает глаза, джейкоб, кажется, даже на смертном одре найдет возможность попаясничать, без этого он просто не был бы сам собой. впрочем, этот уровень практически вопиющего неуважения по отношению к ассасинам, которые буквально сформировали братство в том виде, в котором оно существует сейчас... кажется, уже перестает даже удивлять иви. учитывая, что чаще всего подобным провокациями он занимается исключительно назло. чтобы повеселится с того, как она злится. сейчас, впрочем, иви не злится. она все еще отчаянно пытается найти выход из всего произошедшего.

— а ты почитай записи, — слабо отбивается иви. так или иначе, но основную суть джейкоб уловил. возможно, если он перестанет вести себя как последняя задница, то даже сможет еще и сделать правильные выводы. хотя бы двинуться в их сторону. — если ты еще читать не разучился. — укол такой же древний, как и и дерганье за косички — одна их тех причин, по которые иви собирает волосы. она усмехается только и откидывается к стенке, не испытывая никаких угрызений совести.

в одном джейкоб точно был прав: отец был бы в ужасе.
но разочаровался ли он бы в них? иви предпочитает не думать сейчас об этом. они в процессе освобождения города от тамплиеров, и судить результат их работы можно будет только в самом конце. тогда же можно будет сходить в собор святого павла и облегчить душу мыслями о том, что он их видел и гордился бы. до той поры — никаких лишних мечтаний и  воздыханий. только миссия.

у джейкоба, например, уже миссия наклевалась. испытывать тот же уровень воодушевления, что и брат, у иви совершенно не получалось даже после полувыпитой бутылки рома. сколько бы районов они не захватывали, никогда висельники не переходили к ним полностью. подобный оптимизм со стороны джейкоба выглядел безрассудной глупостью, но... иви пытается смотреть с других сторон и искать лучшее; например, её слова достаточно вдохновляют, чтобы он начинал думать о новых началах. даже если они очень сомнительны.

— и как ты их собираешься переманивать? еженедельными карточными турнирами? — в которых кто-то далеко не так хорош, как считает. иви хмыкает, но и не высказывает больших сомнений. просто задает достаточно здравые вопросы. в какой-то момент иви фокусирует взгляд на бутылке и полагает, что слишком здравые вопросы для сейчас. возможно, стоит отложить их на потом. зато подзатыльник сработал. обиженный взгляд она увидела, но кто еще из них двоих должен был обижаться. зато можно было быть спокойной: больше таких комментариев не будет.

— им пришлось бы очень сильно постараться, чтобы найти актера, подходящего под мастера эцио, — бормочет иви, чуть-чуть краснеет, и отворачивается. может, и хорошо, что в итоге не поставили. или поставили? если да, то даже немного жаль, что не удалось увидеть. не восхищаться эцио аудиторе было невозможно. и иви восхищалась. возможно, немного сильно увлеченно, но тревоги девичьего сердца — это тревоги девичьего сердца. и вообще дела давно минувших лет. она выросла и стала куда более зрелой для... подобного. просто роль эцио требовала куда большего понимания, чем могло бы хоть когда-то быть у рота. — неважно, впрочем. сгорело и сгорело. — она почти сразу же запивает собственные слова, очень сильно пытаясь их нивелировать.

отвлеченные мысли постепенно становятся более сфокусированными и серьезными. это все еще не отпускает джейкоба. но на это нужно было больше времени. но, по крайней мере, они были друг у друга.
иви находит руку джейкоба и сжимает.

— мы в этом вместе, джейкоб. до конца, — каким бы этот конец не был. впрочем, учитывая, в какую авантюру они себя ввязали, прыгнув в поезд до лондона, конец в любом случае будет как минимум веселым. и все же иви серьезна. она внимательно смотрит на джейкоба, потому что говорит то, что действительно много для неё значит. когда отец был в индии, только они у друг друга и были. сейчас отец в раю, и они снова остались друг с другом, но никогда — одни. она немного сползает и кладет голову на плечо джейкоба.

коротко усмехается. вот вроде бы так прекрасно начал. даже будто бы сделал нужные выводы, чтобы двинуться дальше, а на самом деле сделал столько шагов назад в своем развитии, доходя до уровня капризного десятилетнего ребенка, который очень сильно не хочет идти к врачу, если ему не пообещать конфетку. с другой стороны, вспоминая что клару, что артура.... некоторые десятилетки были гораздо взрослее, чем джейкоб фрай.

— а ты знаешь, что хорошие братья не попадают в тюрьму, чтобы их потом везти к врачам? — иви приподнимает одну бровь, хмыкая. — тебе нужно сегодня еще и выспаться. я хочу, чтобы мы лечили твои раны, а не твое похмелье.

впрочем, вместе с тем иви прекрасно осознает, что одно без другого вообще никак не получится. джейкоб довольно уверенно выглядел как человек, планирущий напиться, и лучшее, что может в подобных действиях сделать иви — это поддержать. и все равно завтра отправить к врачу, даже если последствия попойки ударят и по ней. не худшее, что может быть. может, генри поделится своими травами с родины, и удастся хоть с головной болью разобраться.

0

43

thomas zane; alan wake


https://i.imgur.com/kMHQksj.png

YOU KICKED OUT THE STAGE LIGHTS
BUT YOU'RE STILL PERFORMING




зачеркни, перепиши, дополни, сожги все в печи и начни заново; хочешь — будь указующим перстом, поддерживающим голосом у правого плеча, знаком свыше. а хочешь — заведи прямиком в ад. у тебя есть все ресурсы этого мира, который ограничен лишь размахом твоего вдохновения, лишь стенами номера-люкс в отеле, лишь пределами бездонного озера. обреченный (благославленный?) спускаться все ниже и ниже по спирали — и уже даже интересно, когда это все закончится. main character syndrome тебе точно не грозит — и даже как-то немного обидно.

lights camera bitch smile — бесконечный цикл повторений, гудящий белым шумом лимб с привкусом апероля и обезболивающих. искусство имитирует жизнь или жизнь имитирует искусство? ты пишешь историю или история пишет тебя? а есть разница? плохой конец — прискорбен, хороший — безрадостен. и как ни бросай монетку, а все равно выпадет орел. ловушка, в которую сам же себя и загнал — и в итоге страдать вместе с тобой обречены все. лесенки стихотворных строф грозят переломать ноги всем, кто будет спускаться по ним без должной осторожности. красный огонек видеокамеры выжигает сетчатку, клацанье хлопушки отсчитывает метрономом где-то на фоне — есть только одна попытка, чтобы сделать удачный дубль, но потом все равно придется переснимать заново.

Джульетта посылает Ромео к черту, Леди Макбет становится королем, а Розенкранц и Гильденстерн умрут в любом случае. все не то, чем кажется — калейдоскоп меняет свой узор при каждом движении секундной стрелки, при каждом щелчке кликера. чтобы победить бездну — нужно самому стать бездной.


Î̵͕ ̷̩́C̴̨̀U̷͎͐Ŗ̸̀S̸̻̅E̶͈̒ ̷̣̅Y̶̠̊Ö̷̘́Ȗ̷̝ ̶̥̈́T̶̯̈Ȟ̷̫Ō̷̡M̶͎̈́Å̶̫S̸̯̕ ̶̼͐Z̵̲̏A̵̙̾N̷̩͒É̵̩


чуз йор дестини

https://i.imgur.com/SudApPS.png

вся эта графомания сверху - всего лишь вайба ради, гораздо больше смысла именно в прикрепленном мемасе. каким именно будет ваш Том Зейн - это уже решать вам. природа его неоднозначна и двойственна (тройственна?), развить этого персонажа можно как угодно - благо, что запутанный лор более чем позволяет это. a diver? a director? a poet? none of the above? расщепленный на несколько ипостасий или перемолотый темнотой до неузнаваемого состояния? мы будем рады любому варианту и подхватим что угодно.
нас тут небольшая приятная делулу компания - ну и для полного комплекта не хватает еще одного человека с внешкой Илкки Вилли. в любом случае, без дела не останетесь!

пример поста;

– Слушай, говорят, его видели в клубе Loosie’s. Это в Сохо…
– Барри… – начинает было Элис, но тут же чертыхается себе под нос, замечая, как вода проливается мимо стакана. Она пытается сделать глубокий вдох, но почему-то получается с трудом – Элис отставляет графин в сторону и тянется за салфетками.

Она толком не знает, что хочет ему сказать –
Барри, ну и зачем ты мне это говоришь? К чему мне эта надежда, от которой все равно потом вскрыться захочется?
Барри, мало ли кто кого где-то там видел – мне тоже постоянно кажется, что Алан маячит где-то на периферии, каждую секунду. В метро, в очереди в кофейне, в супермаркете, в лифте, во всех зеркальных поверхностях – Барри, ты понимаешь, насколько все плохо?
Барри, давай про что-нибудь другое, ладно? Лучше расскажи, как там твоя работа, чтобы я все забыла спустя уже минут двадцать, потому что зациклилась на том, как натираю до блеска мраморную столешницу.

– Элис, ну а вдруг? – в ответ на это она чуть хмурится, сосредоточенно вытирая пролитую воду, и комкает салфетку в ладони. – Я все еще на связи с шерифом из того городка, они не прекращают искать.
– За столько времени они бы уже могли хоть что-то найти, – получается как-то слишком резко, интонации собственного голоса срываются куда-то в пропасть, и Элис ужасно хочется закончить этот разговор.

Это происходит каждый раз – как будто земля уходит из-под ног и обманчиво неизменная прямая скручивается в спираль, утягивая куда-то на дно.
Видимо, сегодня один из таких дней – и Элис думает о том, что лучше бы она не поднимала трубку.

По крайней мере, сейчас ей уже куда реже снится тот сон –

– сон в котором она стоит по пояс увязшая в непроглядной темноте и озерном иле и какой-то нечеловеческой силой удерживает Алана под водой сжимает пальцами его шею и давит давит давит пока Алан тщетно пытается вырваться и в ушах стоит плеск воды и его задушенный крик и птицы орут прямо над головой

Так много людей обвиняли ее в том, что случилось – и в какой-то момент Элис действительно начала верить. Благо, что она так и не видела эти первые полосы всех таблоидов, которые тиражировались в каких-то невероятных количествах – каждый заголовок краше предыдущего, прямая путевка то ли в дурдом, то ли на дно того самого озера с карманами, полными камней. Скатываться по спирали в это удушающее чувство вины было как-то даже по-мазохистски приятно. Первые полгода примерно так и прошли – в каком-то безвременном лимбе, в котором из живого были только эти сменяющие друг друга эмоции. Неверие, страх, вина – и снова по кругу, все ниже и ниже.
У Элис нет ощущения, что действительно прошло уже целых два года – временные рамки стерлись за ненадобностью; как будто так немного легче, когда не цепляешься за эти зарубки, не спотыкаешься о даты, не задумываешься о том, сколько на самом деле ты живешь (?) в таком состоянии.

[диктофонная запись №62]

– Барри недавно звонил. Сказал, что кто-то из его знакомых видел человека, похожего на Алана. В Сохо, в каком-то клубе. Это уже не первый раз, конечно – Барри даже одно время платил какому-то частному детективу, чтобы тот попытался нарыть какую-то информацию, но… Ничем это в итоге не закончилось. И я не понимаю, что мне теперь делать с этим чувством надежды. Я уже знаю, как это бывает – тебя швыряет то вверх, то вниз, от полного нежелания жить и порыва вот прямо сейчас выйти в окно и до… И до искренней веры в то, что все действительно может стать, как прежде? Этот дурацкий трепет внутри, который все равно будет задушен и растоптан. Лучше бы Барри не говорил мне этого.

<…>

– Это ужасно, но мне было бы куда легче, если бы я точно знала, что Алан погиб. Если бы я увидела его тело. А так я как будто вдова без могилы, на которую можно было бы прийти. И мне очень хочется цепляться за эту надежду, но мне так страшно от того, какая может быть потом отдача. А она будет, всегда бывает. И я как будто перманентно существую между этими двумя состояниями – желанием не терять надежду и верой в то, что Алан все-таки жив, и этой невыносимой усталостью от нескончаемой неопределенности. И желанием, чтобы все это, наконец, разрешилось – уже неважно, как именно.

<…>

– А еще, когда Барри рассказал, что будто бы кто-то видел Алана в клубе, я вдруг почувствовала… Злость? Даже сама удивилась, но это была самая настоящая искренняя злость. Потому что, если представить, что это действительно был Алан – то какого черта он делал в клубе? Будет смешно, если это действительно был он. Хотелось бы мне однажды и вправду над этим посмеяться.

Отзвук собственного голоса проваливается куда-то в тишину квартиры. Поначалу он казался слишком громким, как будто бы Элис пыталась компенсировать отсутствие еще одного. Она не знает, для кого делает эти записи, но так хотя бы получается разгрузить собственную голову, в которой перманентно мельтешат самые разные мысли. Особо не с кем сейчас с ними делиться – а с некоторыми из них Элис и сама пока не может толком примириться.
Может, однажды она все это сотрет. Этот диктофон остался еще со времен студенчества – все надписи уже давно стерлись, да и кнопка периодически заедает.

Привыкнуть к тишине было сложно. Сложно было не пытаться выискивать в ней какие-то знакомые отголоски – скрежет стула по полу, клацанье печатной машинки, его шаги, когда он шел на кухню, чтобы поставить чайник, как щелкала задвижка, когда он открывал нараспашку окно в своем кабинете –

как щелкал его ключ в замочной скважине.

Из полусна вытаскивает этот знакомый звук – Элис открывает глаза и резко садится на постели, тут же невольно вздрагивая, когда горящий торшер в углу вдруг моргает с едва различимым треском.
В тишине квартиры малейшие звуки обостряются в несколько раз – первое время Элис дергалась от всякого шороха, который словно отдавался кувалдой в ушах. И сейчас ей кажется, что это все просто в ее голове. Элис замирает, задерживая дыхание, не сводит с едва приоткрытой двери взгляд – и отчетливо различает в этой тишине отзвук шагов и какой-то грохот, заставляющий вздрогнуть.
Она нервно поправляет ворот алановой футболки и едва слышно вылезает из постели.

В голове – примерно с десяток самых катастрофичных вариантов. Неужели кто-то мог проскочить незамеченным мимо консьержа и пробраться в квартиру? Паника сжимается где-то между ребер, и Элис думает о том, что из оружия у нее здесь только складной нож, лежащий в ящике прикроватной тумбочки. Уж лучше, чем ничего.
Она пытается ступать неслышно, сжимая нож в ладони так сильно, что рукоять больно впивается в кожу.

А потом слышит –

Элис?

– и ей кажется, что ее будто ледяной водой окатывает.
Это точно только в ее голове – но теперь вместо звуков ей чудятся голоса. Голос.

Путь от кровати и до двери по ощущениям занимает целую вечность.
Все так же сжимая в ладони нож, Элис открывает дверь – взгляд цепляется за то, как поток света из комнаты расчерчивает пол. А затем натыкается на носки чужих ботинок.

Ей страшно поднять взгляд, но рефлексы сильнее – и в полумраке коридора эти черты она можно распознать безошибочно.
– Алан?

Сердце колотится где-то в горле, и даже вдохнуть не получается. Элис делает несколько шагов – пальцы скользят по дверной ручке, которую она до этого оцепенело сжимала – а потом еще несколько, один два три, пока расстояние не становится минимальным настолько, чтобы точно можно было убедиться: нет, не кажется.

– Господи, Алан.

Она обнимает его так крепко, словно он вот-вот растворится в воздухе и исчезнет. Но проходит секунда, вторая, третья – Элис утыкается носом в его плечо, зажмуривая глаза, и запоздало понимает, что все еще сжимает нож в руке. От этого вдруг становится так смешно, но вместо этого она чувствует, как слезы обжигают щеки.

– Алан, как?

Она не знает точно, о чем именно спрашивает – как так получилось? как ты спасся? как может быть, что прошло два года, что с тобой было все это время?
Но это и не важно.

0

44

justitia; christian mythology


https://i.postimg.cc/43FC1m8m/image.jpg

– вынимая облизывая смотря на просвет – видя сквозь целое
изменённое пустотой меня (понимая что она может быть
любой формы) я проникаю в тебя языком держа в голове нож;

Приношение тел (друг другу) - она словно на шарнирах: заламывает локти да закатывает глаза так драматично, что Мужество готовится провалиться в гости к недругам на счёт «раз», только бы не видеть этого. И кажется, всё в ней настоящее: беспокойство, настойчивость, наивность; но всё через край выплёскивается - переигрывает (дай боже), перетягивает на себя край одеяла, насаждает топкое чувство виновности, если действие - в противовес. Резистентно сопротивляется течению времени - хмуро наблюдает за сгорающими империями, скрежещет зубовно при виде вынужденных трансформаций - у всего и вся своя является справедливость, каждый сомневающийся человек мнит себя правым, и всё сложнее делать собственные выводы.

- Ничего не понимаю, -
пряди липнут ко лбу, измождённому лихорадкой; папина гордость, любимая девочка спесиво морщится, подбирает под себя колени, возводит стены. Всю свою бытность топит за перевыполнение плана, трудоголит напролом (на доске достижений всё чаще грозовое облако, а не улыбающееся солнце), направляет людей на правильный путь, а тут раз - и толчок в сторону исконно правильного приходится делать всё настойчивее, границы чёрного и белого вдруг расширяются, и тут вам серое, и серобуромалиновое, и если под правильным углом взглянуть - проблем нет вовсе, под правильным ракурсом справедливое оправдание находит поступок различной масти.

Справедливость требует соответствия во всём - правах и обязанностях, преступлении и наказании; но со временем она ослабит хватку, и в первую очередь к себе. Ангельская пыль щекочет припудренный носик, она не спит до утра следующего дня, царапает ноготком металлические скулы и всё спрашивает по кругу, словно заведённая: вот нахуя нам эта работа, всё же катится уверенно в тар-тарары проклятые. И закрывает рот, сцеживает замертво челюсть, словно провинившись, одёргивает себя, смаргивает неуверенность (отец не слышал, не беспокойся). 

- Я запуталась, -
щебечет Справедливость, закрывая ладонями вспененную румянцем кожу. Мужество затягивает галстук - он перманентно закрывает след от ошейника - и кусает молочное плечо. Её так легко довести до беспамятства.   


сей дамочке буду несказанно рад! графический прототип свободен, да и образ в целом пластичный, обговариваемый совместно для обоюдного комфорта; 
перед непосредственным обсуждением, буду признателен пробному посту любой удобной тематики с твоей стороны. со своей — приблизительная манера письма, с которой придётся смириться, в зарисовке и ниже. это поможет исключить ряд проблем, сопутствующих несоответствию уровней и характера.
к сожалению (или, к счастью), я не ищу круглосуточного общения двадцать четыре на семь — ищу грамотного письма и понимания персонажа. я не обещаю «скорострельных» ответов на личные весточки и посты uno momento, так как большую часть моего времени бессовестно сжирает работа. даже не так - гарантировано, честно и открыто предупреждаю: не смогу отвечать незамедлительно, потому что скорость и отсутствие времени это уже не лечится. пропадаю, но обязательно возвращаюсь. любые вопросы решаются через буквы, лучше не молчать, иногда я бываю умным. я не могу привязаться к тебе тенью и, тем более, не привязываю тебя к себе. просто полюби историю, и раздели её со мной;

пример поста;

бог любит троицу
сломай себе два пальца
и крестись здоровыми


Пыль да смола - внутренности лениво переворачиваются; святыми костями получается умело ложиться на амбразуру, зрачок аккуратно закрывает дуло пистолета. Мужество щерится на солнце, пускает корни в чернозём, пропитанный пустыми надеждами и короткими письмами родственникам. Война - состояние перманентное, вальяжно перетекающее из одной фазы в другую; понятия путаются, приказы выполняются. Усталость берёт измором - затишье на поле брани пугает недолговечностью. Мужество устало гудит желваками под кожей, Алчность смотрит на него глазами великих императоров, жадно алкающих власти, глазами малолеток, срывающих джекпот славы (тринадцать выстрелов в одноклассников в счёт просроченной кармы), глазами богострастных уверовавших в своё единое и ничто другое возможное. На секунду ему чудится масляный, сандаловый взгляд Гордости - спрашивать, о чьё нутро на этот раз та точит коготки, желания нет.

Гнёзда пустуют, бледнеет верёвка, тлеет огонь - этот спор стелется от ступней Яхве, повёрнутых на восток; то и дело, что бегаешь да умасливаешь, смысл улавливаешь, закапываешься по уши в далеко не свои, но своих питомцев проблемы. Благодетель - и даже на зубах уже неприятно хрустит. Верить в благо, оказывается, то ещё ярмо.
- Прошу, хотя бы сегодня, давай без зубоскальства, -
спокойно произносит Мужество.
- Я чертовски устал, - признаётся, отводя на секунду взгляд.

На шее бьётся маленькая жилка - Мужество царапает её ногтями, воспалённая кожа норовит отвалиться неровными лоскутами. Бледно-синее окружие, незаметное человеческому взгляду, убегает за воротник; сторожевая петля, повешенная заботливой рукой Отца, уже давно не мешает дышать - ослабевает редко, железом раскалённым напоминает о том, что первое и самое главное бремя - служить. Чувство вины не притупляется с годами. Благородство не умирает по прошествии столетий. Верность не изнашивается как старая рубаха после длительного ношения. Не верьте слепым простакам, на каждом углу воспевающим - человеческие ценности ветхи. Не верьте. Они всегда останутся рядом - за спиной, ночным наваждением, слезами плакальщиц; боль не ослабит хватку. Не ослабит. Мужество никогда не чувствует себя бессильным, и сейчас к собственной дезориентированности ползёт, упрямо цепляясь за остатки самообладания, чувство вселенского наёба и злости.

Бьёт с особым цинизмом, но не убивает - Алчность улыбается, придвигается ближе; Мужество делает шумный вдох - к запахам алкоголя и вывернутых наизнанку человеческих душ норовисто примешивается вуаль лёгкой сладости, вседозволенного желания. Грехи на то и зовутся Страстями, что играючи всё портят.
- Не знаю, какую игру ты затеяла, - Мужество поворачивает голову навстречу её ладони, поднимающейся по плечу; её лицо оказывается едва ли не вплотную, но морок в глазах рассеивается. Шепот последних слов скатывается по напряженным скулам, теряется в пустой рюмке. - Я плохой игрок и, кажется, тебе это известно.

- Боюсь предположить, на какие жертвы ты пошла, - он прячет усмешку в рюмке, взгляд иссекает яремную вену. Её чужеродность давит на плечи, деревенский паб, наполненный трескучими голосами дальнобойщиков, явно не золотой молодёжи да местных забулдыг, совсем не бьётся с декорациями, к которым привыкло её холенное, расслабленное тело. Алчность дотрагивается до запястья, по коже пробегает прицельный электрический импульс. Где-то за горизонтом Яхве переворачивается, желательно, в гробу. Противоположности, созданные для вечного противостояния, имеют много больше общего, чем кажется по-первой.

- Решила сменить обстановку? - звучит риторически, потому что Храбрость уже знает ответ. Ей, видимо, просто стало скучно.
Под кожей пляшут мурашки - то ли от её непосредственной близости, то ли из-за чужих взглядов, плотоядно сконцентрированных за её спиной. Естественно, Алчность собой меняет планы на вечер. Температура медленно, но верно повышается. Мужеству, впервые за несколько недель, становится интересно.

0

45

arno dorian; assassin's creed


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/642/134559.png

[indent] париж пахнет порохом, кровью и огнем - vive la révolution.
революция пожирает квартал за кварталом, возмущаются бедные, голосят богатые, бунтуют молодые, а старые подают патроны. оковы несправедливости пали, пришло время спросить и ответить за все. теперь равными будут все. по углам улиц, на баррикадах гниют трупы - неважно, какой на тебе был мундир, под чьим знаменем ты шел, конец для всех единый; не за это ли и идет борьба?
[indent] революция пожрет всех своих детей, но вместе с тем дает возможности. все, что нужно - это склонить весы в сторону...
[indent] арно - ребенок не революции, но войны. той, что длилась тысячами лет до его рождения и та, что будет длится еще тысячу лет после него. рожденный ассасинами, но выросший под крылом великого магистра тамплиеров, посвятивший сердце кредо, но навеки отдавший его тамплиеру. эта война  арно ищет и сомневается в абсолютных догмах обеих сторон, не верит в ненависть и вековую вражду, о которых так старательно в один голос говорят и те, и другие.
[indent] революция жадная,  красная, взвивается знаменами все выше и выше пока от запаха крови не начинает мутить, война жестокая, черная настолько, что но cвет истины не способен хоть немного рассеять этот мрак, но высоты шпиля нотр-дама-де-пари открывается вид на прекрасный рассвет, в котором будто бы брезжит надежда.
[indent] завтра все станут свободны.
[indent] завтра извечные враги смогут заключить мир.
[indent] война и революция выплавили из мальчика юношу, потери и скорбь - сломанного мужчину. былые надежды на завтра тонули на дне бутылки, превращаясь в почти отчаянное "никогда". и все же боль остается, не смотря на все попытки её заглушить. в какой-то момент приходит осознание, что боль останется навсегда. революционные знамена сменятся, вчерашние враги станут друзьями, война продолжится очередным витком, а боль была, есть и будет.
[indent] и наступило завтра.
[indent] несветлое, нечистое, но в его образе смутно виднеются те образы, что арно представлял когда-то, а значит надо быть лучше. продолжать упрямо сомневаться, следовать своему пути, даже  там, где должно ждать разочарование, боль или осуждение. это то, чего хотела бы она. то, чего бы хотел мсье де ла серр. то, чего бы хотел отец. все те, кто остались позади, чтобы он смог идти вперед к новому завтра.
[indent] к тому же едва ли может быть хуже? должен же быть лимит на плохие события.


*аккуратно ставит винцо и багеты, прячется в кусты*
*т я ж е л о д ы ш и т*

арно дориан задает нереалистичные стандарты мужской красоты, поэтому подобрать опциональный фанкаст я просто не смогла. навскидку думала в сторону хью дэнси и аарона тейлора-джонсона, но mweh, не знаю.
что предлагаю: любовь. обожание. опциональные вбросы артов/мемов/криков по поводу и без. вкусные посты от 3000 раз в две недели или чаще. опциональные вбросы артов/мемов.  если очень хочется, то смогу в сомнительные веселые приключения маркизом де садом. если очень-очень хочется, то могу развлечь элизой, в общем, что хочешь, то будет, что не хочешь, то не будет.

и, что самое главное, себя, потому что

в общем да, хочу играц, аушки, сюжетные обоснуи - ваще без разницы, только д а й т е. (жейкоба можно и нужно пинать, потому что извините, но столько красивых артов-комиксов можно экранизировать.)
что хочу: пост в лс, горящие глаза от игры за арно, все можно поддержать-помочь, но только если  есть желание.
приходи, пожалуйста, у меня пропадают зазря саундтреки из "эмили в париже" и франкофонские мюзиклы для названий эпизодов  smalimg

бонус: моя любимая подборочка
пример поста;

джейкоб мыслит широко, пока иви мыслит реалистично. у них нет достаточной шпионской сети — только помощь нед, которая первой кинула весть о том, что произошло у джейкоба, у них нет крепкого бюро с рекрутами и старшими ассасинами и у них нет все еще частицы эдема, чтобы можно было получить одобрение от совета. а еще количество грачей под их руководством в последнее время начало стремительно сокращаться — спасибо особо яростным столкновениям с висельниками, которые мало того, что поредили их ряды, так еще и часть запугали. им бы разобраться с тем масштабным ворохом препятствий, что стоит перед ними сейчас, а потом уже думать и о прессе.

...которая все равно не станет печатать объявления о вступлении в "грачи".

— нам нужно сконцентрироваться на более важных задачах сейчас, — например, о том, чтобы возвращать джейкоба с небес на землю. это — задача минимум, но впереди стоят куда более глобальные. пробежка по крышам бодрит, свежий воздух более благоустроенных районов заставляет в очередной напоминает о том, сколько еще предстоит сделать. каждый район должен быть таким, а не... ист-эндом, жить в котором невозможно — только выживать. крюк-кошка послушно цепляется за черепицы, позволяя быстрее перемещаться с одной крыши на другую, но даже шум ветра не скрывает слишком знакомых нот в бурчании джейкоба.

сосредоточенное серьезное выражение лица иви на пару мгновений смягчается. между ними часто вспыхивает недопонимание, на столкновении их взглядов и зиждется хрупкий баланс в происходящем вокруг. и все же сейчас джейкоб дает такой отпор не по причине того, что не хочет признавать свою неправоту, а потому что его это задевает. только вот сильнее, чем он себе в этом хочет признаваться. иви это знает — в конце концов, не зря они близнецы, и поэтому просто принимает это. оставляет тайной между ними, такой же, как и множество других, начиная с любимого маминого разбитого сервиза, который перевернула кошка, а вовсе не их тренировки в ловкости, заканчивая... сейчас.

— но?.. — поэтому иви не нажимает, позволяя джейкобу продолжить самому. пусть расскажет столько, сколько хочет. отсутствие информации, конечно, сильно побьет по правильному выстраиванию тактики, но... видимо, пробелы придется просто оставить на нэд. она точно найдет очевидцев. как и аберлайн. то, в каком долгу перед ними приходится быть, часто вызывает только тяжелый вздох. но чем больше жать на джейкоба, тем меньше он откроется.

— джейкоб, этот план... — иви прикрывает глаза, выдыхая. она не хотела сейчас продолжать чтение нотации — не то время и не место, вместо этого сказать правильные слова, но он недослушал, воспринял все иначе и с этим просто приходится работать. она выдыхает. ладно. надо просто собраться и не позволить на эмоциях понаделать глупостей джейкобу. не самая простая задача, но и не та, с которой иви сталкивается в первый раз.— поговорим потом. — сейчас, очевидно, разговор бы все равно не склеился, а дело их не ждет.

— он живет на втором этаже, — его видно, расхаживающим из стороны в сторону, в окне. а вот ниже... — висельники. наверняка охраняют. — иви безрадостно хмыкает. — если тебя заметят, то сразу начнется драка, а он сбежит. — ловить по городу было непросто, но возможно, но вместе с этим пришлось бы привлекать много лишнего внимания. в том числе и со стороны полиции. последнее, что им сейчас нужно было — это подобные последствия.

— я подкуплю детей, они отвлекут внимание висельников, — не обеднеет на пару шиллингов. — заведут в тупик, где ты разберешься с ними. тихо. — внимательный красноречивый взгляд. — я проникну в дом и мило побеседую, — иви верит в то, что увидев её, в отличии от джейкоба, он не сумеет сорваться так быстро и рьяно с места, а значит можно хотя бы попытаться поговорить. — и когда мои аргументы закончатся, ты увидишь, как открывается окно и, как нас учили, вежливо поздороваешься. — она легко толкает в бок, ухмыляясь. эту часть воспитания джейкоб воспринял очень хорошо.

она коротко кивает, ловко спускаясь с крыши. даже в самой худшей раскладке этот план не должен был особо сильно... разрушиться. даже если джейкоб решит еще и висельников допытать, то, если никто не заметит, они только получат больше информации. в худшем случае придется снова вылавливать. больше времени. сил. но терпимо. просто будет стоит еще одной выволочки джейкобу. аккуратно смешиваясь с толпой, она доходит до местной шпаны, подбрасывая монетку и кивая в сторону громил. главное — оставаться в тени. действовать постепенно, и... пытаться найти взглядом брата, которого на прежнем месте нет.

иви коротко выдыхает. стоит надеяться, что он прислушался. наемники убегают вслед за детьми, а иви, продолжая продвигаться сквозь толпу, достигает дома. входная дверь открыта, но на втором этаже уже сложнее. стоило ожидать, что едва ли её будут ждать с распростертыми объятиями. джейкоб бы сейчас снес дверь и зашел с ноги. иви аккуратно стучится:

— мистер хоторн? я бы хотела поговорить, у меня есть материалы, которые касаются пожара, я бы хотела опубликовать их... это будет сенсация, — она повышает голос на пару тонов, чтобы звучать более восторженно и более звонко. ожидать, что откроют сразу же глупо, но если что иви и знает, так это то, что настойчивость берет города. ровно как и то, что никому не нужен лишний шум у дверей квартиры. — я только покажу материалы, а вы сами решите. но я клянусь, вы не разочаруетесь.

на крайний случай замок можно будет вскрыть. тоже не самая чистая работа, но лучше, чем ничего. и все же настойчивый стук и настойчивые предложения работают. она слышит, как замок открывается и вместе с этим выпускает клинок, чтобы мгновенно пригрозить им, стоит двери приоткрыться.

— что может быть лучше эксклюзивного комментария? — она очаровательно улыбается, выставляя ногу вперед, не давая закрыть перед носом дверь, а после наступая. она закрывает за собой дверь, отрезая путь для отступления, вместе  с тем открывая окно для джейкоба. — или даже интервью? но для начала хочется кое-что спросить у вас.

все как и всегда. никаких имен, никакой обратной связи. деньги доставляет специальный посыльный, а письма проходят через почту так, что автор остается неизвестным. и все же... уже больше, чем ничего. и все же, несмотря на относительную полноту информации, иви кажется, что он о чем-то умалчивает. она кивает джейкобу, предлагая осмотреться по сторонам, продолжая опрашивать редактора. могли ли его проинструктировать на случай нежданных гостей?

— джейкоб, сможешь проследить за посыльным? скоро как раз следующая встреча, — бюрократию почтовой системы придется взять на себя. мысли об этом не особо воодушевляют, но только внимание к мелочам позволяет прийти к наиболее эффективному результату. — или, может, у тебя есть еще вопросы?

если иви исполняла роль доброго ассасина, то от роли злого ассасина джейкоб никогда не отказывался.
и, по правде говоря, она у него очень хорошо получалась.]

0

46

olga pataki; hey, arnold!


https://i.imgur.com/nHIyGVg.gif https://i.imgur.com/f4yDcEX.gif https://i.imgur.com/WQLknnZ.gif

в ольге всё идеально, кроме того, что ольга - не идеальна.

она всегда первая, никогда не разочаровывает родителей, но разочаровывает себя. ольга постоянно стремится стать самой лучшей, а заодно всем вокруг показать, как прекрасно быть на вершине успеха. но за фасадом идеальной жизни скрывается тень. когда никто не видит, ольга курит одну сигарету за другой, пытаясь заглушить внутреннюю тревогу. противоречивость ольги проявляется и в её отношениях с людьми. она добра ко всем, кроме себя. будучи перфекционисткой с обсессивно-компульсивным синдромом отличницы, она одержима порядком и всё в её жизни должно быть идеально: вещи разложены по полочкам, папки аккуратно подшиты, косметика расставлена по цветам.

ольга щедро делится с другими своей добротой и помощью, если ей кажется, что это поможет, однако эта щедрость не распространяется на неё саму - она не умеет заботиться о себе, не даёт себе права на ошибки и слабости. сложные отношения ольги с сестрой во многом обусловлены её стремлением к идеалу: сестра, не достигающая таких же высот, воспринимается ею как угроза её безупречному образу и из-за этого ольга может быть критичной и требовательной, не осознавая, насколько это ранит. хельга в свою очередь, чувствует себя нелюбимой и недостойной внимания ольги, ведь все внимание окружающих приковано только к ней, а жить в тени - больно.

ольге необходимо научиться принимать себя такой, какая она есть, со всеми своими достоинствами и недостатками. ей нужно перестать гнаться за идеалом и начать заботиться о себе как о личности, а не как о "проекте", который нужно довести до совершенства. собраться с духом и показать хельги те трещинки, что надо прокрасить золотой краской понимания, а не погоней за совершенством. хельга же лишь шипит: пусть мамочка и папочка латают то, что сломали, а она им не дастся. хельга боится стать целой, не зная, что она - уже.


в общем попался мне однажды на глаза этот фанфик и я больше ни о чем другом думать не могу, кроме как взять и сыграть это стеклышко с джазовым аккомпанементом. я пишу в лапслоке от 3-4к и пока не кончусь, с тройкой, в третьем лице; люблю поболтать в тг, покидаться красивым и интересным, но этот пункт не обязательный. и поверьте, когда я говорю что заявки не умею писать от слова совсем.

пример поста;

сансе нравится в дорне, хоть и здесь слишком жарко на ее вкус. а еще она все еще краснеет, когда какая-нибудь из змеек проходит мимо в слишком откровенном наряде. северянка на их вкус слишком кутается в шелка, скрывающих фигуру — леди от рождения она скорее провалится сквозь землю, чем позволит себе выглядеть неподобающе ее статусу. даже если здесь она совсем не леди старк, не леди винтерфелла. бесконечность тянущейся за ней лжи, начиная с той, когда она позволила себе соврать ради джоффри, когда позволила возложить ее леди на алтарь бесполезной детской любви к тому, кто ее совсем не заслуживал. именно это ей пыталась сказать арья, но санса считала себя умней, взрослей, чтобы слушать размышления какой-то мелкой дикарки, не умеющей вести себя в обществе.

ей снится королевская гавань. ей снится страшное лицо пса. ей снится усмешка джоффри, когда он показывает ей голову эддарда старка. снова и снова она переживала тот ужас на улицах города, когда на их носилки напали. кошмары преследуют сансу и она часто встает раньше всех, накидывает на плечи легкий шелк халата, чтобы в тонких нитях легкого тумана водных садов читать книгу. журчание воды и тихая распевка певчих птичек создает кокон умиротворения, которого так не хватает сансе последнее время. иногда ловит себя на том, что просто невидяще смотрит в книгу, пока слушает звуки покоя. девушка помнит все истории о нимерии и о том, как та привела свой народ в дорн, когда искала для них безопасное место. но нимеря была смелой, а санса сжимается от резких взмахов до сих пор. вот уж за кем, так за ней точно не последовал народ севера — она не многим лучше предателя в их глазах, ведь она так мечтала оттуда уехать всю свою жизнь. и ведь именно она была свидетельницей против отца, пытаясь спасти его жизнь...

водные сады были райским местом по сравнению с солнечным копьем, но и к жизни там санса привыкла— все равно она предпочитала читать в укромных уголках дворца и притворятся счастливой. в водных садах притворятся не надо было — счастье здесь зрело вместе с апельсинами и падало спелыми плодами в ладони, только подставляй. красный сок мешается с оранжевым, застывая цветными разводами на белоснежном мраморе. в страшных снах сансы кровь выглядит именно так. — принц оберин прибыл в водные сады, — шепчутся служанки, когда приносят блюдо сладостей для всех играющих детей. — говорят принц мертв, — судачат между собой старые няньки, которые спешат отвести своих подопечных на скучные уроки, необходимые маленьким лордам и леди. — а если принц сойдет с ума от горя? — переговариваются старшие дети, делая важный вид. и сансе хочется проклясть чрезмерное количество принцев, пока она пытается разобраться о ком же новости.

— принц, — стоит принцу оберину появиться в поле зрения, как санса тут же откладывает книгу и вскакивает, чтобы поклониться. она давно не видела никого из мартеллов, не считая змеек, которые были мартелл только наполовину. раньше к ней часто заглядывала арианна, но последнее время принцесса все больше времени проводила в солнечном копье, управляясь с государственными делами вместо отца. и санса вспоминала о доме и представляла, что стала бы леди винтерфелла не под твердой рукой отца или мужа, а самостоятельно... легкая улыбка касается губ сансы, когда она думает о том, что винтерфелл мог бы принадлежать только ей. но этому никогда не случиться и только и останется, что хлопать ресницами и ни за что не признаваться, что есть в дорне обычаи котрые не только ужасают правильную до глубины души сансу. — вы как всегда приезжаете так же неожиданно, как и уезжаете, — потупив взгляд вежливо произносит леди старк, ощущая как слегка алеют ее щеки — она успела оценить как оживляются водные сады с его приездом еще в самый первый раз и ей было интересно, что придумае принц оберин в этот раз. и кажется ей, что подобное поведение недостойно настоящей леди, которой нельзя быть слишком любопытной или слишком открыто проявлять свои эмоции. уж что должно было научить ее скрывать свои настоящие чувства, так это пребывание в королевской гавани, но видимо водные сады и правда обладали какой-то особой магией беззаботности.

0

47

morrigan; dragon age


https://i.imgur.com/WAf8EVt.png

Дикие земли Коркари клокочут, завывают, полны порождений тьмы. Дом, посреди болота и напротив озера, становится последним приютом для смельчаков. Флемет говорит Морриган, что мужчины — глупы, но она это знает и без матери. В Ферелдене наступает время храмовников — и жадности.

Тень истончается — демоны становятся обычной частью жизни. Они наводняют башню магов и — нарушают покой деревни с мельницей, закрывая двери замка. Птицы кричат, пока ночь прерывается порождениями тьмы, что нападают на солдат во время патруля. Серые стражи — проводят свой ритуал. Вместе с честью — и горечью напитка — они разделяют вечную смерть.

Морриган ждет большее. Она знает истории про глупых и смелых правителей. Мэрик — вечный король в умах своих людей. Она подозревает, что один из них — однажды станет во главе государства.

Морриган стоит на пороге, окруженная костями дракона, что полег в бою: «не следуй за мной, дорогой друг».


На внешность предлагаю Natasha O'Keeffe. Во-первых, заявка в пару. Не диктую вам выборы первой части, но хотелось, чтобы Морриган совершила Темный ритуал и воспитывала Кирана. Также, из Источника испил Инквизитор.
Сам пишу в рамках 3,5-7к символов, без птицы-тройки и от третьего лица. По скорости укладываюсь раз в неделю-месяц. Вне рамок игры — не самый общительный, но относительно постов постоянен.
! Будьте готовы к тому, что я у вас попрошу пробный пост перед регистрацией и в ответ покажу свой.

пример поста;

Долорес молчит. Долорес говорит:
Долорес говорит на судах, во время заседаний, в кругу мудрецов и подлецов, Долорес передвигает фигуры на шахматном поле. Одно движение — и слон уходит в сторону. Долорес говорит — и решает чужие судьбы. Она улыбается, когда на нее падает тень пистолета. Звук выстрела.

Пистолет  — едва дрожит отдачей в чужих руках. Кто-то кричит, Гарт — прячется. В судьбе Гарри — тоже был выстрел.

Реальность вращается, идет кругом, становясь чем-то другим. Гарри — не становится Гарри. Так и она — не становится чем-то больше. После выстрела — она становится главной Святой. Для него — она свет. Он видит в ней целый мир и обращается к ней, неуверенно протягивая руки. Она — не единственная, с кем он может говорить.

Но она — единственная, кто его слышит.

Долорес обнимает его — и ветер усиливается. Запах абрикосовой жвачки перемешивается с запахом сигарет и горьким — алкоголя. Жалость к Гарри соприкасается с сочувствием. В этом запахе — есть что-то еще.

Она — может его слышать.

И Долорес слушает, прежде чем ветром не приносит еще одну мысль. Ей хочется подарить ему что-то хорошее, она улыбается, когда на глаза попадает солдатик в чужих руках. Она сохранит его и запомнит, едва сжимая его в своих ладонях.

Гарри запутался, он попросту не знает, кто он. И Долорес решает показать это. Но для начала — она протягивает ему руку. Сияющие легкие  переливаются настоящим золотом, ловя отражение софита в стекле. Долорес кажется, что Гарри запутался. И он никак не может найти конец этой нити. Может, ему не нужно распутываться? Может, ему нужно жить так, как он пытался жить. Но Долорес понимает, внутри него — непрестанная боль. Рана, которая скрыта даже от него самого, расплываясь красным пятном. Он даже сам не понимает ее. Это боль, с которой он сам не может справиться и которая мешает ему вспомнить. Эта боль — связана с ней. Из-за нее — он пытался все забыть. Боль — была барьером, который он никак не мог преодолеть. Но Гарри когда-то умел прыгать.

О, Гарри, что же ты наделал. Долорес молчит.

Тебе нужно вспомнить ее, Гарри.

Тебе нужно вспомнить ее, но давай начнем с чего-нибудь попроще.

Ты вспомнишь себя, но пока надо начать с чего-то другого. Ты можешь поверить в то, кто ты сейчас, не вспоминая, кем ты был до этого. Ты можешь попытаться собрать себя. Тебе нужно — собрать себя, даже себя нового. Ты можешь быть Текилой Санрайз. Рассвет окрашивает небо в яркие цвета. Так и ты — так можешь. Ты можешь стать кем-то другим, даже если ты не помнишь себя. Но для этого тебе надо решить.

Ты можешь стать собой, даже если ты не знаешь, кто ты.

Кажется, что Долорес хмурится. Ей сложно дать ответ на вопрос Гарри: что для него будет проще? Не будет ли проще, если он начнет с начала? Но ему важно помнить ее. Без нее — нет его.

Темнота омрачила стекло, оно пошло трещинами из-за упавшей тени. Это не из-за тебя, Гарри. Тут нет твоей вины. Гарри и без этого казался ей ужасно расстроенным. И она захотела показать ему что-нибудь хорошее. Ветер заполнил церковь, поглощая ее в мрак. Вместо этого — воцарилось солнце, заполняя улицы. Она — смеется. Светлые волосы едва запутались, ловя лучи солнца. Они держатся за руку и она смеется, иногда — касаясь его чуть выше локтя. В смеху, она не замечает, как едва не падает.

— О, я такая неуклюжая, — ей нравится быть рядом с Гарри. Ей нравится, как он смотрит на мир, слегка запрокидывая голову. Ей нравится, что у него есть цель, и ей нравится слушать его. Вечерами, они разговаривают. Гарри делит свою мечту на двоих, делая ее общей. И, сначала, она отдает ему всю себя. А потом — она хмурится. Но пока — они ходят гулять, смотрят на деревья, что цветут в эту пару времени. Она — ломает абрикосовую жвачку, внимательно смотря, куда он ей показывает. Они иногда ходят танцевать по вечерам или случайно — заполняют танцем пустые улицы. Они ходят в цирк и Гарри — показывает ей дельфинов. Она улыбается. Точно, когда он приносит впервые касету из проката, ставя ее.

Касета шумит, иногда заминаясь, прежде чем осветить экран первым кадром.

Пленка мнется, она заходится скрежетом, прежде чем не замирает. Наверное, им попалась неисправная. Она — молчит, ее, на самом деле, больше волнует другое. Они смотрят много фильмов вместе, они обмениваются всем, что у них есть. Они встречаются на остановке и иногда — он провожает ее в дорогу, смотря в след автобусу. Тогда — в первый раз — они уехали вместе. От нее пахнет абрикосом и легкими духами. Со временем — запах меняется. Он становится солиднее, она — собирает свои волосы по-другому. Каждый раз — немного иначе, но по-другому.

Однажды — кассета не запускается. Она — сидит в темноте, возле окна, наклонившись и упираясь рукой ладонью. Она — тяжело вдыхает, и темнота освещает ее контур.

0

48

frederick «freddie» abberline; assassin's creed


https://i.imgur.com/38BIVPx.gif https://i.imgur.com/3WTRQhH.jpeg https://i.imgur.com/FmgfEQl.gif

[indent] джейкоб растягивает это свое фредди, игнорируя любые правила этикета, личного пространства и просто здравого смысла — и фредерик внезапно не злится. только тяжело вздыхает, соглашаясь помочь. найти преступника, раскопать информацию, прикрыть или вытащить из очередного залёта в тюрьму. джейкоб каждый раз говорит, что с него должок и долг капает монеткой в копилку их отношений годами. фредерик в какой-то момент даже перестал считать. зачем? фраи лучше старрика; фраи приводят преступников живыми для суда хотя бы через раз; фраи и их странное братство на стороне людей.

[indent] фредерик не признается, что фраи ему нравятся. разве что в момент, когда джейкоб снова насмехается над его маскировкой, нравятся чуть-чуть меньше. вы что, не видели старушку с бакенбардами? и нет, он недостаточно узнаваем и может сойти за дворника. и за висельника — работа с ассасинами действительно однажды сделает его висельником; только тем, на шее которого затягивают петлю из проблем, забот и постоянных уступок.

[indent] после отъезда иви джейкоб парадоксально часто оказывается с аберлайном на одних дорогах. приглашает выпить, иногда просто интересуется, какой прогноз погоды на сегодня. если тайное братство ассасинов станет тайным и для стражей порядка, то фредерик наивно ошибался. джейкоб скрепляет их отношения большим количеством дел, просьб, своих появлений. и каждый раз говорит, что с него должок. фредди, буду ждать тебя к десяти на крыше. конечно, сможешь. и вариантов отказа попросту нет — кто отказывает джейкобу фраю, когда он так ослепительно флиртующе улыбается?

[indent] фредерик однажды находит джейкоба у борделя, где нет ни одной женщины в качестве проститутки. подобное открытие должно настораживать, вызывать отвращение, но вызывает интерес. и толику дискомфорта, потому что инспектору полиции даже под прикрытием нечего делать в таких местах. джейкоб, покидая бордель, находит его с одного взгляда на углу улицы и все так же расплывается своей обезоруживающей улыбкой, а внутри фредерика давно затянувшийся узел чувств и желаний по отношению к джейкобу фраю наконец-то находит немного постыдное, но обозначение.

[indent] их первый раз произошел спонтанно, потому что аберлайн просто не в силах выносить эту дьявольскую улыбку, а джейкоб не против. должок за ним большой, можно отдать натурой. фредерик наконец-то взыскивает все долги, как ему кажется. джейкоб упивается происходящим подобно демону, наконец-то заполучившим душу в свои руки. и под осипшее фредди аберлайн думает, что пропал.

[indent] с большой должностью приходит мрак. улицы уайтчепела наполняются ужасом, а фредерик не знает, как все исправить. он знает, кто убийца. джейкоб, который не раз выгораживал радикальные поступки ученика, теперь снова просит не говорить. он сможет разобраться, он сможет остановить джека. все вот-вот закончится! и после каждого обещания джейкоба на улицах с рассветом появляется новый труп, а фредерик не знает, должен ли он покрывать ассасинов дальше. считается ли он почти соучастником, раз повязан с этими людьми? но точно знает, что должен попытаться защитить джейкоба. поздно, фредди.


если вы прочли мой поток хэдканонов, то вы большой молодец. приходите к нам: у нас есть иви, есть джек (он машет ножичком и обещает фредерику много бессонных ночей за расследованиями), и есть, собственно, я. мы за любые идеи, кроме идеи пропасть в никуда. давайте ценить время друг друга, пожалуйста. я не могу сказать, что это игра в пейринг сердце вместе с глазом забрал джеки, но около того — у фредди и жакоба невероятно долгие отношения, эталон крепкой мужской дружбы во всех ее проявлениях прямо из фанфиков. аберлайн с фраями за эти годы брака стали считай семьей, только очень токсичной. кстати о фиках, если хотите, кину несколько прекрасных работ, коими я вдохновлялся на эту заявку. и подсыплю еще идеями из детективных историчек, а мы с иви их любим тоже.

в качестве фанкаста я предлагаю или stuart martin у него много исходников для такой роли, или посмотрите на эванса у меня и выберите daniel brühl - все так же много исходников вместе из алиениста.

ми осыпем вас идеями, эпизодами, но взамен тоже просим идейности и желания развивать персонажа. и попросим прийти с постом в личку.

пример поста;

джейкобу казалось, что он все еще слышит крики ужаса людей, запах гари и удушливого дыма альгамбры. от стен отражается торжествующий смех максвелла рота, после чего он говорит ту самую фразу «я могу» и .... джейкоб просыпается. от таких снов нет ни единой пользы, а внутри ощущаешь себя мерзко. он так и не понимает, злится ли он, тревожится или, быть может, внутри засела глухая дурацкая обида на мертвеца. словно могло быть иначе. джейкоб никому не выдает своих мыслей, запивает дурное настроение стаканчиком чего-нибудь покрепче и парочкой замечаний мистеру грину. последний неизменно вежлив и добр, а еще спешит поскорее унести сестренке какую-то очень полезную информацию. джейкоб мог бы обидеться, что его не посвящают, но это точно очередная книжка и игрушки предтеч. значит, скуч-но.

меньше всего джейкоб сейчас хочет погружаться в скуку. так точно не соберет мыслей воедино. поэтому джейкоб решает заниматься делами — кто-то ведь должен, пока одна парочка копается в старых легендах и ищет древние камни. грачи должны процветать, их дело расти, а влияние в лондоне усиливаться. так они смогут выбить почву из-под ног старрика — так они приблизят свой триумф. джейкоб очень горд своими далекоидущими планами, если бы только избавиться от преследующего его эха пожара в альгамбры.

там, между прочим, окончательно потушили пожарище. старый театр, ставший клубом, теперь лишь груда мусора. и вроде на этом можно отпустить ситуацию — джейкоб бы и рад, но тут даже дело не в его злости на рота!

все началось с подозрительной активации висельников. стычки банд — обычное дело, джейкоб привык. но, в последнее время их стало больше. потом вишенкой на торте стал фредди, который в этот раз даже не пытался переодеться в очередную узнаваемую копию себя. и ткнул заголовки газет, где громкая статья обвиняла небезызвестных грачей и их лидера — джейкоба фрая — в поджоге альгамбры.

[indent] — там было очень много влиятельных людей, джейкоб. им не нравится, когда их делают мишенями. еще мои агенты, — он кашлянул, скрывая это слово, чем заставил джейкоба закатить глаза. ох, уж этот аберлайн, — говорят у висельников началась дележка власти, и кое-кто хочет перевести на тебя все стрелки.

[indent]— фредди, я как-нибудь р...

[indent]— нет, не разберешься. дуэли на улицах не одно и то же, что произошло на днях! в общем, примите меры с сестрой. иначе мне придется обьявлять тебя в розыск.

джейкоб вскинул брови, выразительно посмотрев на аберлайна, явно сомневаясь в его предупреждении. еще чего. никто не станет арестовывать джейкоба фрая! впрочем, послание он услышал — и оно ему не понравилось. кто же знал, что это только начало.

[indent] — твоя забота так трогательна, фредди. а говорил, что мы не станем друзьями. в следующий раз лучше изображай пьяницу, а, это ты не под прикрытием? ладно-ладно, до встречи!

джейкоб не хотел вести задушевных бесед и получать дополнительные советы. он был решительно настроен справиться с ситуацией. только вот ...

стычек происходило больше.
газеты писали чаще.
а кто новая замена старрика на место максвелла рота все еще непонятно.

джейкоб весь лондон перерыл, только в покоях королевы не искал разве что — ничего. иногда ему казалось, что это какая-то злая шутка рота и сейчас тот выпрыгнет из-за угла, торжествующе хохоча. может, то был тоже его двойник? мало ли, насколько сильно они могут быть похожи. эту мысль джейкоб откинул быстро — и мысленно смутился, вспоминая прощание рота. хотелось бы, чтобы это был настоящий.

терять людей больше джейкобу не хотелось, а аберлайн вот-вот грозился снова нанести визит. ситуация выходила на глобальный уровень, она затрагивала их всех. поэтому джейкоб, после очередной неудачной вылазки в поисках нового главы висельников, возвращается к стартовой точке. там, где ему нужен план — хороший план. и желательно менее предвзятое отношение к ситуации. джейкоб никогда не следовал заветам отца про лишение эмоций ради дела, но сестра очень старалась. и, быть может, не пережив кошмара в альгамбре, она сможет предложить что-то стоящее. стоило надеяться, что не предложение почитать книжку с мистером грином. какие интересные цветочки! отвратительно.

[indent]— сестра, а где генри? неужели оторвался от совместного созерцания бумажек и вышел подышать свежим воздухом. — еще не хватало, чтобы до него дошли новости.

джейкоб замечает на столе газеты последних дней, и на первой полосе видит ту самую новость.

[indent]— вау, я уже на первой полосе. знаешь, когда аберлайн мне это показывал, я был на пятой странице. — сарказм мешается с напущенным восторгом, делая голос не очень естественным. джейкоб устал, джейкоб не может отпустить ситуацию, а еще чувствует себя загнанным в угол. он такого не любит. и не стерпит.

нужно лишь найти путь из западни и нанести контратаку.

[indent] — думаю, будет неплохо, если ты уделишь свое драгоценное время для дел грачей. на улицах артефакты предтеч не лежат, но зато ... — он не договаривает, голос теряет приторную издевательскую сладость. джейкоб в одно движение бросает газеты обратно на стол, и абсолютно серьезным тоном заканчивает. — мне нужна твоя помощь. план.

иви сейчас точно скажет, что она же говорила. не ходи, джейкоб! а он отвечал: не пойду. ему все еще обидно — и оба эта направлена на мертвеца, который просто мог поступать так ужасающе ублюдочно. но, пока еще ситуацию можно исправить, лучше все-таки обратиться к кому-нибудь. к сестре, например. они же семья. smalimg

0

49

lucy lane; dc comics


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/664/92461.png

[indent] люси качается на качели из шины все выше и выше, сильнее и сильнее, беспечно смеется на все причитания лоис. будто бы с ней может что-то плохое случится, пф! даже если и так, то что с того? люси фыркает, только сильнее раскачиваясь, еще чуть-чуть и полетит! точно полетит. а если нет, то... рядом лоис, она обязательно поймает, хочет того или нет. это не вопрос выбора, это вопрос её долга, как старшей сестры, чем люси всегда пользуется. ветка хрустит, и люси п а д а е т. но под ней, конечно же, лоис.
говорила же.
[indent] люси не любит возвращаться домой, папа вечно отчитывает за малейший проступок, лоис вечно с ним спорит, а мама... с каждым днем её попытки смягчить ситуацию заканчиваются все более жалостливыми взглядами со стороны отца. люси почти не помнит её лицо, тепло её рук, помня лишь то, как она медленно таяла на их глазах пока вовсе не исчезла. люси не помнит день похорон, но помнит хватку на плече, лоис держала её крепко, не давая разреветься, не давая у п а с т ь.
[indent] люси пьет пиво перед школой и курит на переменках, сбегает ночью, чтобы встречаться с плохими парнями, которыми всю жизнь пугал отец. она не высыпается, оценки стремятся пробить дно марианской впадины пока учителя вызывают на беседы. люси п а д а е т, но хоть в этом вязком чувстве падения нет боли, нет зияющей пустоты от невозможности осознания, что мамы больше нет. лоис занимается школьной газетой, выступает на конференциях, ссорится с отцом и переезжает в метрополис.
лоис не ловит её, а люси так и не научилась летать.
[indent] люси идет на службу - папа дергает за нужные ниточки, и, кажется, впервые в жизни ей доволен. звание майора колется сильнее, чет воротник, от правительственных секретов тошнит сильнее, чем от любого отходняка на подростковых вечеринках. дисциплина дается ей тяжело, но в четких правилах и указаниях можно ни о чем не думать, не сомневаться, не страдать, пытаясь найти свой путь. они же все равно делают хорошее дело?  боже, храни америку, какой бы она не была.
[indent] с появлением супермена все меняется. мир будто бы может быть... лучше. люди могут быть лучше. люси ссорится с отцом, подает в отставку, узнав о том, сколько криптонита готовят против того, кто их спасает. вновь бунтует, красит волосы, в первый раз в жизни целуется с девушкой и спустя неделю с ней и съезжается. устраивается работать в кафе работать бариста и покупает выпуск "дэйли плэнет", где на первой странице красуется имя лоис лейн. она почти готова позвонить первой, но...
[indent] люси узнает, что на улицах появился препарат, который пробуждает метачеловеческие способности.
может быть, она научится летать.
и ей никогда больше не придется п а д а т ь.


я фанючу на викторию педретти, поэтому в начале о н а, потом ариана гранде, леди гага и прочие.
все это - собирательный образ из комиксов, которые мне попались под руку + немного сидабовской супергерл + я так хочу, где "я так хочу" это в принципе основа. но если прям референс, то вот.
играть будет тяжелое житие в милитари-семье, попытки наладить семейные узы, приключения на жопу, в конце я вон бросила удочку на метахьюманство с драг юзом, но люси в равной степени как может и клюнуть, так и, например, настучать лоис, чтобы вместе расследовать. я бы потом вернула люси в а.р.г.у.с какой или д.э.о., но уже на правах управляющей всем крутышкой, но вполне клево как по мне, так если бы она пошла и в детективы какие, или и вовсе в дэйли плэнет, вай нот. захочешь в суперженщины - да пожалста.
с тебя: писать постики, уметь проговаривать все, что нравится и не нравится, принести постик в лс.
с меня: писать постики, поддерживать, любить, обожать ♥

пример поста;

джейкоб мыслит широко, пока иви мыслит реалистично. у них нет достаточной шпионской сети — только помощь нед, которая первой кинула весть о том, что произошло у джейкоба, у них нет крепкого бюро с рекрутами и старшими ассасинами и у них нет все еще частицы эдема, чтобы можно было получить одобрение от совета. а еще количество грачей под их руководством в последнее время начало стремительно сокращаться — спасибо особо яростным столкновениям с висельниками, которые мало того, что поредили их ряды, так еще и часть запугали. им бы разобраться с тем масштабным ворохом препятствий, что стоит перед ними сейчас, а потом уже думать и о прессе.

...которая все равно не станет печатать объявления о вступлении в "грачи".

— нам нужно сконцентрироваться на более важных задачах сейчас, — например, о том, чтобы возвращать джейкоба с небес на землю. это — задача минимум, но впереди стоят куда более глобальные. пробежка по крышам бодрит, свежий воздух более благоустроенных районов заставляет в очередной напоминает о том, сколько еще предстоит сделать. каждый район должен быть таким, а не... ист-эндом, жить в котором невозможно — только выживать. крюк-кошка послушно цепляется за черепицы, позволяя быстрее перемещаться с одной крыши на другую, но даже шум ветра не скрывает слишком знакомых нот в бурчании джейкоба.

сосредоточенное серьезное выражение лица иви на пару мгновений смягчается. между ними часто вспыхивает недопонимание, на столкновении их взглядов и зиждется хрупкий баланс в происходящем вокруг. и все же сейчас джейкоб дает такой отпор не по причине того, что не хочет признавать свою неправоту, а потому что его это задевает. только вот сильнее, чем он себе в этом хочет признаваться. иви это знает — в конце концов, не зря они близнецы, и поэтому просто принимает это. оставляет тайной между ними, такой же, как и множество других, начиная с любимого маминого разбитого сервиза, который перевернула кошка, а вовсе не их тренировки в ловкости, заканчивая... сейчас.

— но?.. — поэтому иви не нажимает, позволяя джейкобу продолжить самому. пусть расскажет столько, сколько хочет. отсутствие информации, конечно, сильно побьет по правильному выстраиванию тактики, но... видимо, пробелы придется просто оставить на нэд. она точно найдет очевидцев. как и аберлайн. то, в каком долгу перед ними приходится быть, часто вызывает только тяжелый вздох. но чем больше жать на джейкоба, тем меньше он откроется.

— джейкоб, этот план... — иви прикрывает глаза, выдыхая. она не хотела сейчас продолжать чтение нотации — не то время и не место, вместо этого сказать правильные слова, но он недослушал, воспринял все иначе и с этим просто приходится работать. она выдыхает. ладно. надо просто собраться и не позволить на эмоциях понаделать глупостей джейкобу. не самая простая задача, но и не та, с которой иви сталкивается в первый раз.— поговорим потом. — сейчас, очевидно, разговор бы все равно не склеился, а дело их не ждет.

— он живет на втором этаже, — его видно, расхаживающим из стороны в сторону, в окне. а вот ниже... — висельники. наверняка охраняют. — иви безрадостно хмыкает. — если тебя заметят, то сразу начнется драка, а он сбежит. — ловить по городу было непросто, но возможно, но вместе с этим пришлось бы привлекать много лишнего внимания. в том числе и со стороны полиции. последнее, что им сейчас нужно было — это подобные последствия.

— я подкуплю детей, они отвлекут внимание висельников, — не обеднеет на пару шиллингов. — заведут в тупик, где ты разберешься с ними. тихо. — внимательный красноречивый взгляд. — я проникну в дом и мило побеседую, — иви верит в то, что увидев её, в отличии от джейкоба, он не сумеет сорваться так быстро и рьяно с места, а значит можно хотя бы попытаться поговорить. — и когда мои аргументы закончатся, ты увидишь, как открывается окно и, как нас учили, вежливо поздороваешься. — она легко толкает в бок, ухмыляясь. эту часть воспитания джейкоб воспринял очень хорошо.

она коротко кивает, ловко спускаясь с крыши. даже в самой худшей раскладке этот план не должен был особо сильно... разрушиться. даже если джейкоб решит еще и висельников допытать, то, если никто не заметит, они только получат больше информации. в худшем случае придется снова вылавливать. больше времени. сил. но терпимо. просто будет стоит еще одной выволочки джейкобу. аккуратно смешиваясь с толпой, она доходит до местной шпаны, подбрасывая монетку и кивая в сторону громил. главное — оставаться в тени. действовать постепенно, и... пытаться найти взглядом брата, которого на прежнем месте нет.

иви коротко выдыхает. стоит надеяться, что он прислушался. наемники убегают вслед за детьми, а иви, продолжая продвигаться сквозь толпу, достигает дома. входная дверь открыта, но на втором этаже уже сложнее. стоило ожидать, что едва ли её будут ждать с распростертыми объятиями. джейкоб бы сейчас снес дверь и зашел с ноги. иви аккуратно стучится:

— мистер хоторн? я бы хотела поговорить, у меня есть материалы, которые касаются пожара, я бы хотела опубликовать их... это будет сенсация, — она повышает голос на пару тонов, чтобы звучать более восторженно и более звонко. ожидать, что откроют сразу же глупо, но если что иви и знает, так это то, что настойчивость берет города. ровно как и то, что никому не нужен лишний шум у дверей квартиры. — я только покажу материалы, а вы сами решите. но я клянусь, вы не разочаруетесь.

на крайний случай замок можно будет вскрыть. тоже не самая чистая работа, но лучше, чем ничего. и все же настойчивый стук и настойчивые предложения работают. она слышит, как замок открывается и вместе с этим выпускает клинок, чтобы мгновенно пригрозить им, стоит двери приоткрыться.

— что может быть лучше эксклюзивного комментария? — она очаровательно улыбается, выставляя ногу вперед, не давая закрыть перед носом дверь, а после наступая. она закрывает за собой дверь, отрезая путь для отступления, вместе  с тем открывая окно для джейкоба. — или даже интервью? но для начала хочется кое-что спросить у вас.

все как и всегда. никаких имен, никакой обратной связи. деньги доставляет специальный посыльный, а письма проходят через почту так, что автор остается неизвестным. и все же... уже больше, чем ничего. и все же, несмотря на относительную полноту информации, иви кажется, что он о чем-то умалчивает. она кивает джейкобу, предлагая осмотреться по сторонам, продолжая опрашивать редактора. могли ли его проинструктировать на случай нежданных гостей?

— джейкоб, сможешь проследить за посыльным? скоро как раз следующая встреча, — бюрократию почтовой системы придется взять на себя. мысли об этом не особо воодушевляют, но только внимание к мелочам позволяет прийти к наиболее эффективному результату. — или, может, у тебя есть еще вопросы?

если иви исполняла роль доброго ассасина, то от роли злого ассасина джейкоб никогда не отказывался.
и, по правде говоря, она у него очень хорошо получалась.

0

50

cassian andor; star wars


https://i.imgur.com/XqJmfGd.png

Найлегше заняття в часи війни — ненавидіти чужих. Найважче — досягати порозуміння. Навіть зі своїми. Але треба намагатися, інакше війна ніколи не закінчиться. А щоб порозумітися, необхідно розмовляти. З ким завгодно, як завгодно і про що завгодно. Головне — не втрачаючи людяності, тобто любові й уваги.

Закладений недолік у "Зірці Смерті" стає фатальним для останньої, і Кассіану, безсумнівно, приємно бути причетним до її знищення. Не просто тому, що він приклав руку, аби створити її (часом він не може знайти собі покою і механічно повторює завчені рухи і-раз-і-два-і-три), але через те, що він наважився на цю операцію. Вони наважились. Бо хто крім них, правильно?

Риторичне питання висить у повітрі, Альянс проковтує цю шпильку. Ніхто. Часом Всесвіту потрібні бунтарі, а не солдати. Хоча між тими і тими різниця, по суті, не така вже й велика, і все залежить від точки зору (і того, кому цей зір належить).

Кассіану подобається порушувати правила, а поруч з Джин він і відчуває, що постійно це робить. У тому, як вона насмішкувато вимовляє: "капітане", коли звертається до нього, криється щось космічне. Капітан на реабілітації, літак назавжди втрачено, команда майже ніколи не слухає його наказів, але вперше за довгий час Кассіан розуміє — він щаслив. Навіть не дивлячись на безліч "але".

Майже завжди Альянсу потрібна надія, і Кассіан Андор стає одним з тих, хто знову запалює цю надію навіть в серцях тих, хто вже давно думав, що забув, як це — надіятись. Навіть в найвіддаленіших куточках Галактики.


три слова: SPACE LATINOS SUPREMACY :flirt: в планах вижити і домалювати історію так, як захочеться нам обом. в пару, в драму, в пригоди в далекій-далекій галактиці. буде чудово, якщо ви дивились "андор"!! чекаю на ігровий метч, тому попрошу приклад посту, і сподіваюсь що ми зійдемось. пишу періодично, часом дуже інтенсивно, часом взагалі дуже не дуже. актуально завжди, якщо не пише інакшого. я не майстер писати заявки і заохочувати вас, але БУДЬ ЛАСКА..
якщо любите цю історію так само ніжно, як і я, то все буде добре..

пример поста;

Дикі звірі.
Кинута в клітку зграя диких, скажених звірів. Ось хто вони.

Катон загострює кинджал, показово не дивлячись на Мірту. Йому не хочеться знати, що вона про це думає. Засуджує чи ні, нажахана вона чи ні — йому байдуже.

Але потреба виправдатись все одно  сидить в печінці. Це не повʼязано з Міртою, глядачами, що втупили свій погляд по ту сторону екрана на його спітніле брудне обличчя, яке напевно взяли крупним планом, це повʼязано з ним самим — ніби він раніше задумувався про моральність своїх вчинків, ніби це щось взагалі означає тут, на Арені.

— Чисто математично, — він продовжує заточувати
кинджал, хоча останній і без того достатньо гострий, аби розрізати навпіл підкинутий у повітря листок паперу, — У нас вдвох буде більше шансів, ніж сам на сам.

І Марвел при цьому розкладі їм тільки заважав. Катон намагається не думати про Марвела. Рішення вбити його прийшло швидко і болісно водночас, проте недостатньо боляче для того, аби Катон передумав. З часів Академії Катон знав, що на Арені, як і в житті, не існує дружби. Є тимчасово вигідне партнерство, яке зрештою закінчується.

Мірта продовжує мовчати, Катон продовжує не дивитись на неї. Тіло Марвела, напевно, вже встигли поглинути залізні щелепи капітолійського монстра. Проста математика — якщо не Марвел, то згодом забирали би так вже його.

Катон вміє прораховувати ризики.
Двоє краще, ніж один.

«Переможцями можуть стати двоє трибутів, якщо вони з одного Дистрикту». І краще це будуть вони, ніж та сука з Дванадцятого та її хвостик, які досі чомусь живі.

— Вибач, що позбавив тебе можливості вбити мене в той момент, — каже він уїдливо і нарешті відкладає точильний камінь убік, а кинджал в піхви. Руки тепер нічим не зайняті, і він не знає, куди їх діти — руки у Катона великі і мозолисті, часом незграбні, а часом дуже навіть умілі. Зараз вони неспокійні.

Можливо, йому почулось? Це все стан гострого галюцинозу, і насправді Цезар Флікерман ніколи не казав цього, а нове правило про двох трибутів — це фокус його запаленого мозку? Катон швидко позбавляється цієї думки; він памʼятає розширені від страху зіниці Марвела, коли той почув це. Він памʼятає напружену позу Мірти позаду Марвела, її стиснуті в одну лінію губи і насуплений погляд. Це все точно було реально.

Колір райдужки Марвела фіксується в його памʼяті, ніби навмисно. Катона нудить, шлунок боляче спазмує у спробі витовкти назовні вміст (нічого не виходить, і він радий, що сьогодні поснідати не вдалось). Проте це добре заземляє його та повертає назад в реальність — досі в ту реальність, де цілий світ звужується до напівспражньої Арени з навченими вбивати підлітками.

Брудно-коричневий. Колір райдужки Марвела був брудно-коричневим.

Він нарешті вдивляється в обличчя Мірти і перестає ховати від неї погляд.

0

51

sanhua; wuthering waves


https://forumupload.ru/uploads/0017/5e/b1/2/850608.png

Кабинет судьи находится на двадцатом этаже - в небо Саньхуа, значит, смотрит часто. Куда ещё Саньхуа смотрит? В отчёты, чеканя наугад подпись. Через плечо: глаз у неё на затылке нет (что не спасёт), без глаз она видит следующее:
1) твоё нутро;
2) твой пиздёж;
а большее Саньхуа интересует редко.

Куда, в общем, перста судьи покажут, туда она и смотрит.

Зрение у Саньхуа, что не секрет, ни к черту, и сводится оно к единовременно существующей сингулярности: реальность искажается до тех пор, пока приказа не поступит ту выплюнуть. Ровно так. Повинуется Саньхуа, значит, не потому, что собака, а потому что физика написана была
ровно так.
Она-то знает. При ней судья выносила приговор; физике - подчиняться, Асуре - преклоняться, колесу - делать оборот.

С этим всё весьма просто. Куда Саньхуа оборачиваться, кому сворачивать шею? Перста покажут, колесо расскажет.

Саньхуа показали на почётную гостью. Судья ей наказала: "Смотри и докладывай"; в чёрной смоли волос высматривает Саньхуа чёрную-чёрную душу; ну, правда высматривает, именно своими незрячими глазами. У судьи их лик светлый и яркий, как семеро солнц и дюжина лун; чернота почётной гостьи свет любой поглощает, как разожравшаяся на болоте мухоловка. Так Саньхуа впервые столкивается с чёрным. Следом за ним в грудную клетку ей стучится страх.

На что она сейчас смотрит? Саньхуа не ведает, ведёт отсчёт. Отбивает его чёрная гостья, костяшками, прямо по солнечному сплетению.

"Смотри, пока я тебе разрешаю".


в общем сюжет канонный воняет гавной как можно было легко заметить, НО у нас есть кусочки беты и намётки интригующего лора. при этом я совсем не против оставить сане роль сталкерши-няньки, которой роверша пиздец как не нравится, однако начальница сказала сосать ну она и ага. кто такая роверша? чужая. кто такая цзиньси? начальница плюс жена (kuro told me trust) и свет в оконце. почему она видит только их двоих? неясно. что это должно вызывать? страх, непринятие. ещё мне нравится думать что саня это слепая тетеря (ПРЯМО КОНКРЕТНО), и что у неё есть связь с фриктидусами, поэтому если прельщает такое - полижемся (фигурально).
токсик юри люблю, сами любите что хотите. саньхуа/саньхва/са ня - как нравится. посты пишите тоже какие нравятся. всё как вам удобно!!!!

я бываю на форуме не каждый день, поэтому при возможности лучше сразу писать в тг @nevalya_shka

если просто хотите за лор попиздеть то тоже пишите!

пример поста;

Мужик, который продавал ему гараж, заткнуться не мог во время всего просмотра: в этом углу он лепил беляши, во втором ебал сук, в третьем чинил карбюратор вместе с товарищем, в четвёртом в дырку в полу провалилась его рыболовная снасть и было бы супер, если бы её вернули, раз всё равно собрались тут делать ремонт; Рекс, в его понимании, это уже невероятно уважаемый человек, раз просёк, какое же гараж это неебическое вложение. Сказал даже, что починит входной замок, по дружбе. Рекс проверить забыл. Наблюдая сейчас, как на улицу вываливается тело, чья обглоданная нога оставила ему месиво на пороге, Рекс ударил по железной двери лишь раз и заставил себя успокоиться.

Мужика, который продал ему гараж, Рекс зарежет нахуй. Следующим.

Украденный нож успел полоснуть ему по ладони, спускаясь к запястью; разрез получился ровный и глубокий, очень красивый: Рекс, сложись всё чуть иначе, поддел бы края тугой раны, растягивая её всё больше и больше; сложись всё, опять же, чуть иначе, Рекс бы облизнул губу, ну, неосознанно, скорее. Рекс думает: снять кожу вот так сразу, наголо, будет пиздец, как больно, но и ебать, как эротично; мужчины снимали перчатки, женщины оголяли лодыжки - для Рекса всё одинаково интимно.

Обстановка, увы, всё же не располагала. Они все ещё в спальном районе, в воздухе все ещё стояла ранняя ночь, а прямо там, за поворотом, так, словно на ухо дыша, замечательные люди всё ещё наслаждались жизнью; Рекс не хочет мешать им и не хочет, чтобы мешали ему. Рекс знает, где ему место. Сказать собаке "место" - она сядет; спросить Рекса "почему ты так поступаешь" и он опустит на виноватый манер взгляд - собака не знает, зачем бежит за брошенной костью. Его нынешняя жертва не спрашивает уже ровно ничего: его охрипшие, неуверенные крики перекрываются кулаком в зубы, прежде чем оказаться в сладострастных объятиях - Рекс силён ровно настолько, каким выглядит.

Выглядит Рекс бешеным.

У медведя широкие лапы и тяжёлый удар. Шансов у человека никогда не было, но человек всё равно выбрал попытаться. Рекс такое уважает. Он человека за дух его и любит - Рекс бы внимания иначе не обратил. Он облизывается, - осознанно, - выдирая рукоять ножа из дрожащих пальцев; он думает: "Ты хорошо постарался, ты настоящий молодец". Рекс, вообще-то, с собой не то, чтобы наичестнейший; Рекс посчитал, что этот человек честность собственноручно кровью от крови заслужил. Рекс ему даст - свою плоть - себя даст - на прощание.

Всё уже решено.

Человеку выбор был дан по праву рождения. За правильность Рекс судить не может - его судебная инстанция не достаёт до божьей явно, - однако проникновенная печаль, чистая и жалобная, стянула его грудь в тот же момент, как осознал он, что лезвие по рукоять оказалось в чужом сердце. Рваный вдох и обожжённая паникой глотка - что бы Рекс сейчас ни сделал, его человек не сможет прожить долго.

— Н-нет...

Сломанный голос его был жалок, как и руки его бесполезные, перехватившие умирающее тело. Размазанная по коже кровь казалась мерзкой и холодной - мёртвой. Рекс не для этого сегодня охотился. Этот человек не для этого рождался на свет. Сгинуть в подворотне, как дворняга, - богомерзостью воняет в самом своём корне. Всё должно было закончиться не так.

— Прости, - шепчет он испуганно, сжимая студеную ладонь в своей;

Ну, не простит, собака. Ты что думал? Собака думала так: человек своими силами способен выбрать сообразную смерть; но почему такую?

Горесть его дрогнула - и в голове взвизгнула паника; он точно слышал шорох, сейчас, близко. Их видят. Рекс видит в третьем лице: он держит на весу мягкое тело, в его правом кулаке, под спиной у жертвы, зажат вынутый нож, следы крови на асфальте ведут прямо в приоткрытую дверь гаража. Плохо.

Рекс опускает тело на землю торопливо, чуть оборачивается было - и замирает, силясь взять себя в руки. Плохо.

Рекс выдыхает через рот и поспешно глотает блевоту. В блевоте будет легко различить сырое мясо. Компромитирующе.

— К-кто здесь?

Поворачивая грузные плечи, Рекс продолжает тупить взгляд в темноту. Всё оно выходит паршиво - но лишь пока; ему просто надо успокоиться. Этот закуток недалеко от жилого дома достаточно глух и отрезан от мира, чтобы попытаться решить ситуацию незамедлительно. Нужно успокоиться. Нужно думать. Нужно войти в положение.

Неуверенно махнув окровавленным ножом, словно в неверии, что это всё происходит с ним, Рекс, наконец, поднимает глаза. Перед ним лишь одна человеческая фигура. Всего лишь одна. Он справится. Так или иначе.

— Это не то... не то, чем выглядит. Не звоните в полицию, прошу.

0

52

rhonda wellington lloyd; hey, arnold!


https://i.imgur.com/V1KVPuJ.gif https://i.imgur.com/4oodvmK.gif https://i.imgur.com/DHuyKln.gif

с ранних лет ронда купалась в лучах безграничного потакания и восхищения. она росла избалованной, тщеславной и жадной девочкой, возомнившей себя и свою семью центром вселенной. вспышки гнева и капризы были ее верными спутниками, стоило чему-то не соответствовать ее завышенным ожиданиям. ронда драматизировала даже самые незначительные события, превращая их в апокалиптические катастрофы, способные пошатнуть основы мироздания. её нытье и зацикленность на дорогих безделушках действовали на окружающих как раздражающий белый шум. лишь верная подруга надин, с которой ронда, правда, вечно спорила, обладала ангельским терпением, способным выдержать эти капризы. в глубине души ронда не была лишена проблесков сочувствия и заботы о близких. но, как правило, эти порывы альтруизма просыпались в ней лишь тогда, когда друзья сами оказывались в беде.

внешность ронды отражала её внутренний мир. она щеголяла вычурными нарядами, украшенными обилием блестящих безделушек, и горделиво демонстрировала всем свои "сокровища". её лицо, обрамленное каскадом роскошных локонов, застывало в маске надменности и презрения к тем, кто, по её мнению, стоял ниже на социальной лестнице. ронда была словно искусно изготовленная кукла, чей блестящий фасад скрывал пустоту и незрелость. она жила в мире иллюзий, где царили капризы, жажда роскоши и эгоистичное безразличие к окружающим. возможно, под маской избалованной принцессы скрывалась ранимая душа, жаждущая настоящей дружбы и любви. и если кто-то сумеет разглядеть её истинную сущность, заглянув за ширму капризов и тщеславия, ронда может обрести шанс на перемены и стать по-настоящему счастливой.


не умею в заявки, но умею в посты, честно. пишу в третьем лице, с птицей, с украшением постов или без - договоримся. люблю поболтать вне игры, но это опционально. честно оговорюсь - планов больших на персонажа нет, но я б пересеклась повраждовать и с радостью понаблюдала за игрой.

пример поста;

отправив последнее письмо женя ощутила как тягостное ожидание все сильнее сдавливает ее горло тревогой. все тяжелее заснуть ночью, не прислушиваясь — вдруг служанка царицы уже бежит за другой служанкой? вдруг она пропустит звуки просыпающегося от ночного сна дворца, ведь гонец принёс новости? где-то в глубине души женя мечтала, что николай проберется в замок незаметно и постучит именно в ее дверь. глупости, конечно, но где-то между сном и явью привидится и не такое. скоро настанет утро и мечтать снова станет некогда, выполняя свой привычный круг обязанностей: стереть шрамы василия, выровнять морщины царицы, присутствовать на завтраке, снова умаслить царицу и спешить в малый дворец, к издевкам багры и ее требовательности. кажется годы были не властны не только над внешностью гришы, но и над характером. ни разу женя не заметила за своей суровой преподавательницей и капли жалости, но однажды с удивлением обнаружила сострадание — когда та освободила ее от занятий без вопросов со стороны сафин. откуда багре было знать, что именно в тот вечер женя долго растирала кристаллы в ступе и смотрела как закипает вытяжка из белладонны? и прежде, чем смешать два незамысловатых компонента повернула ключ в замке на еще один оборот, чтобы никто не осмелился ее тревожить. горький вкус заставляет девушку закашляться, едва не выплевывая зелье, но продолжает делать глоток за глотком — только так, никак иначе. на утро она сама разведет огонь в камине и без жалости швырнет кровавую сорочку и простыни, которыми она вытирала пол. никто не узнает. никому и не надо знать. а потом раздастся стук в дверь и женя торопливо побежит открывать, удивляясь кому она могла понадобиться так рано, а получает лишь небольшую записку с освобождением от занятий. и ледяной холод пронзит позвоночник — багра знает. багра в с е г д а все знает.

пройдет почти неделя, пока женя перестанет испытывать боль внизу живота от каждого резкого движения, но ни один мускул на лице не дрогнет, а тонкие пальцы будут лишь сильнее сжимать тяжелую шкатулку ткачихи. девушка заставляет себя забыть о любых собственных чувствах, пока аккуратно, стараясь не касаться кожи придает царице татьяне цветущий вид, на который уже давно плевать ее законному супругу. все ухищрения, так щедро даруемые женей, замечают лишь придворные льстецы, да юные фаворитки короля, в неуверенности поджимающие губы. потом пройдет еще неделя... и еще. любые события, любые переживания сотрутся, покроются пылью, затмеваемые рутинностью жизни из которой и состояли будни юной гриши. только уже никаких милых чаепитий или сказок, с любовью подобранных. только никаких писем, чтобы перечитывать в тишине комнаты — она сожгла все вместе с сорочкой, безжалостно кинув в огонь, подводя черту под собой прошлой. все больше и больше она понимала о чем говорит генерал кириган, все сильнее ей хотелось, чтобы к гришам стали относиться как к равным, а не забавным игрушкам, в случае необходимости способными стать оружием.

а потом николай и остальные возвращаются в столицу и женя мраморный изваянием стоит позади трона королевы, прикрывая свое присутствие тенями, отбрасываемыми монархами в их величии и радости от возвращениям младшего н а с л е д н и к а. девушка коротко улыбается поймав взгляд николая и тут же опускает глаза — не дело служанок так беззастенчиво разглядывать царских особ. жизнь в замке приобретает суетливый характер, ведь подобные события сопровождаются празднествами, к которым готовится каждый в большом дворце и женя не исключение: ей поручено порхать между комнатами, весело щебеча рыжей канарейкой для всех, кого царица пожелала «привести в порядок». маленькое счастье, что николая не было среди попавших в список и девушка могла оттягивать момент разговора, суть которого она не могла вообразить или придумать — писать письма, рассказывая о событиях дворца или переписывать стихи куда проще, чем стоять, мучительно подбирая слова и сдерживая все то настоящее, что бережно хранится спрятанное под ста замками правиль и условностей. ей бы найти в себе смелости броситься тому на шею, сжать сильнее в объятиях, слушать как стучит сердце под парадным кителем и хотя бы на мгновение забыть о мире. но вместе этого коротко пожимает руку николая, пока губы сами произносят заученные фразы «рада что вы вернулись», «приятно видеть вас снова», «как всегда выглядите потрясающе». и все. это все что ей разрешено, пока жадные до сплетен глаза оценивают каждое ее действие — это утомляет, но женя знает правила игры слишком хорошо, чтобы сделать неверными хотя бы пол шага.

0

53

henry green; assassin's creed


https://i.imgur.com/4hs8D3x.png

пальцы нервно сжимают тонкие стебли фиалок.
глаза мисс фрай в свете дня куда больше напоминают две застывшие под бременем дел льдинки; но в вечерних лондонских сумерках, в свободе от будничных дел фонарями в них будто бы зажигается что-то еще. они темнеют, ровняясь цветом с фиалками. не мисс фрай - мисс иви - она так часто просит называть по имени, а он все не находит в себе силы. он старше, его положение в иерархии выше [но джейкоб фрай, бесстыже ухмыляясь, выводит гринни]. она как фиалка в саду кью, среди тысяч ярких цветов, привлекает к себе внимание, заставляя почувствовать что-то родное, что-то...
он не может назвать её мисс иви.

он не может. не должен.
букет фиалок впопыхах отдается агнес, хорошая женщина, еще более хорошая машинистка; может, в ней хватит милосердия отправить цветы в огонь вместе с углем.
на следующее утро он обнаруживает мучительный букет на прикроватном столике мисс фрай. с ужасающим трепетом он наблюдает за её мечтательной улыбкой. она подходит к нему, подходя так близко, что грань между личной и интимной зонами почти стирается, благодарит и просит называть просто иви. он теряется на пару мгновений, ищет оправдания, которые так неубедительно пытается выдать под громкое фырканье джейкоба фрая.

иви режет без ножа - при её мастерском умении пользоваться скрытым клинком. неумолимо находит способы пригласить побыть вместе, безжалостно заводит разговор за разговором о том, что выходит за рамки вежливости, обнажает личное, и жестоко остается на этой тонкой грани, так близко, что можно ощутить её парфюм, но так далеко от того, чтобы притянуть к себе за талию, зарыться пальцами в волосы и поцеловать. и все же он не может.

они страстно целуются в беседке, все вокруг утопает в запахе жасмина; пальцы иви бесстыже пробираются к застежкам, а губы оказываются на шее, в очередной раз она переходит грани, и... генри мягко отстраняется. в залитой солнцем, утопающей в запахах цветов и травах амритсаре было слишком много любопытных глаз, слишком много "что, если", слишком много "но". родители приняли брак, но во взгляде отца будто бы скользило тонкое разочарование, а улыбка матери была слишком душевной.
мисс иви были бы куда больше рады в роли союзника, наставника братства, но никак не в роли жены сына махараджи, джайадипа мира.

может быть, поэтому иви продолжает представляться "мисс фрай".
он никогда не спрашивал об этом, безропотно принимая, даже если внутри жгло, что так мало говорит о том, что она - его. и с годами будто бы становится лишь меньше. они перестали держаться за руки при совместных прогулках. иви перестала по утрам оставлять привычный поцелуй на щеке - на удачу. она больше не заводит разговоры, а он не знает, как их начать. она переезжает в другую спальню, найдя какое-то слабое оправдание, с которым он мог лишь только согласится.
у них так и не получилось завести ребенка.

иви отбывает спешно, письмо джейкоба переворачивает их быт с ног на голову, и он почти ничего не успевает с этим сделать, он хочет вручить ей букет, но так и не подбирает нужных цветов. их подбирает иви, молча отдавая веточку акации.

— мы можем попытаться снова, иви.
— может быть, генри. но пока что я должна спасти свою семью.

сладость запаха акации оседает вместе с горечью осознания:
кто будет спасать их семью?


заявочка про очень хороших людей, искренне любящих друг друга, но которые просто не вывозят и не понимаю, как вывезти. иви на протяжении долгого время была основным инициатором отношений, из-за чего сильно подустала от этой роли + не была особо в восторге от репродуктивного давления, которое только увеличивается от того, что у них не получается завести ребенка. генри очень хочет не хочет никого расстраивать, начиная с семьи, с которой только все наладилось, заканчивая иви, и поэтому выбирает бездействие там, где стоило бы действовать.
и, в общем-то, пора действовать. пора ехать в лондон следом, пора работать над отношениями, пора инициативить.
(вот честно я все это так круто придумала, но при этом очень сильно хочется играть сахарную вату и любовку без всех этих проблем помогите).
фанкаст: семейный совет постановил оскара айзека, но если у тебя есть вариант горячего индийца, с радостью рассмотрим.
хотелки: посты минимум раз в две недели,  уметь не пропадать или не сливаться молча, хотеть играть и любить наше фандомное болото. (и обязательно принеси постик в лс, пожалста ♥)
с меня тоже посты минимум раз в две недели, любовь, обожание, опциональное забрасывание артами/мемами/оскаром айзеком, защита от издевательств и покушений моего горе-братца (который тоже очень хочет поиграть).

пример поста;

иви стыдно смотреть в глаза мистеру грину — в общем-то, поэтому она и не смотрит. когда пошли первые слушки она пыталась защищать джейкоба, высказывая предположение, что он уже взрослый мальчик, способный самостоятельно справится со всем так, как и полагается образцовому ассасину, не подставляя ни себя, ни братство. да, на его счете уже есть свои неудачи, но отец говорил о том, что на ошибках надо учится, и... джейкоб все прослушал, очевидно.

иначе бы мистер аберлайн не выразил в своем письме столько тревог. половина из которых, по весьма понятным причинам того, что братец решил никогда себе не изменять, была джейкобом проигнорирована. и здесь защищать уже бесполезно, только и остается, что тяжело вздохнуть и развести руками, признавая очевидное. исследования по частице эдема приходится отложить — хотя бы частично. им в руки попал документ времен, когда лондон и лондоном-то не был, расшифровав который они могли бы так сильно продвинуться!.. или хотя бы получить бесценные исторические сведения.

и, к великому сожалению иви, под "частично" приходится подразумевать то, что она займется джейкобом. грачами. висельниками. и бог еще знает, какой катастрофой, о которой не успели узнать газеты. пока все не придет хоть в какое-то подобие нормы, смотреть в глаза мистеру грину было слишком... может, ему удастся исследовать записи лучше, зная, что дело теперь в руках иви, не отвлекаясь на лишнее. если у него все получится, она будет искренне за него рада.

иви поднимает взгляд на джейкоба. он в своей лучшей манере сияет сарказмом и беспечностью, будто бы он вообще во всем этом не замешан.

— мистер грин, — подчеркивая отсутствие необходимостей в фамильярностях голосом,— сейчас занят. — посвящать джейкоба в тонкости важности совершенного открытия и то, что несколько поколений ассасинов до них гонялись за этим документом, пытаясь вырвать из рук тамплиеров, которые еще большее количество поколений пытались расшифровать, бесполезно. иви только фыркает. зато, когда все получится, можно будет гордится.

пока что им гордится нечем. фотография останков  альгамбры на первой полосе с кричащим заголовком — явно не повод.

— джейкоб, — это тот тон, который иви использует каждый раз, когда брат переходит грани своего запредельного веселья до стадии полной и абсолютной неуместности. никому из здесь присутствующих, включая аж целых их двоих, не было весело. иви трет переносицу, не отводя взгляд от джейкоба. если тот пришел, то либо в его голове зрел ужасающий план, либо плана вовсе не было, но не было и никаких подвижек. тех, на которые возлагала надежды иви, разговаривая с генри.

— вообще-то, как раз из-за того, что они и не разбросаны везде и всюду, мы и работаем... — в своей страстной речи она даже слегка приподнимается с кресла, а потом соображает, что нужно осечься. выдохнуть.  расставить приоритеты по своим местам. пояснение брату за тех, кто был раньше, не способствует конкретно сейчас делу. но объяснить ему то, сколько он ошибок допустил, было правильным. отец бы так поступил.

— а я же говорила. в нашей работе нужна осмотрительность, умение оценивать последствия действий, чтобы в итоге не было... этого, — бросает быстрый взгляд на газеты.— если ты помнишь, то в кредо было кое-что про "не подставлять братство". — но джейкобу определенно куда больше нравилась часть, в которой говорится про "все дозволено". зато определенно не нравится, когда отчитывают, но он знал, на что идет, когда пришел к ней за помощью. придется понести ответственность.

— нужно найти источник слухов. да, сейчас пишут уже все, но кто-то бросил красную тряпку первый, остальные просто подхватили сенсацию, — иви не задерживается долго на отчитывании, в основном потому что джейкоб не слушает речи, длящиеся дольше двух предложений. временами одного, но длинного. не потому, что не может, но потому что очень и очень сильно не хочет. — я проследила след, и первыми писали daily london. желтая пресса, — она ведет плечами, хмыкнув.— причем пишет не один конкретный журналист, а каждый раз разный. полагаю, что раз им не особо важно имя, то все идет от главного редактора. возможно, стоит наведаться к нему в гости и спросить о неожиданных доходах.

иви слегка склоняет голову в сторону. джейкоб очевидно бегал по висельникам, и этим и их только больше злил, вместо того, чтобы искать источник непосредственно. но зато сейчас выглядит более чем готовым к любой вылазке и именно поэтому. — ну-ка стоять, — в мгновение трость оказывается в руках и цепляется рукоятью за плечо джейкоба, останавливая. — я пойду с тобой. вдруг переговоры пойдут не в то русло.

иви мягко предупреждает. ругаться с прессой, даже если эта пресса сейчас против них — идея очень плохая. у них определенно не те же финансы, что и у старрика, чтобы переманивать всех на свою сторону наиболее простым путем. а значит надо хотя бы не ссорится. слишком сильно, по крайней мере. джейкоб явно не пойдет в поножовщину в первые же пять минут, но он умеет оставлять о себе... впечатление.

— его зовут джордж хоторн, проживает в восточной части блумсбери, — как бы не был хорош их поезд, часть пути все равно придется проделать по крышам. если бы дело было менее серьезным, можно было бы даже наперегонки, но... думается сейчас куда больше о том, сколько предстоит сделать, чем о том, где скосить путь. — расскажешь свою версию событий? — в которой очевидно все пошло наперекосяк, но в которых очевидно точно нет грачей, решивших ни с того ни с сего поджечь целый театр, что привело к... катастрофе.

0

54

lila sawyer; hey, arnold!


https://i.imgur.com/TE9C8g3.gif https://i.imgur.com/I6GxOcF.gif https://i.imgur.com/cgDYgjV.gif

лайла, как с сарказмом окрестила её хельга, была ходячей карикатурой на "маленькую мисс совершенство". её речь, словно патока, лилась непрекращающимся потоком "очаровательных" и "милейших" словечек, а сама она источала приторную сладость и фальшивую доброту. эта лицемерная слащавость помогла ей быстро сблизиться с ольгой, такой же наивной простушкой, как выражалась про них хельга. но за фасадом этой приторной куклы скрывалась гнилая начинка. в душе лайлы таилась глубокая печаль, которую она тщательно скрывала под маской беззаботного веселья: счастливый образ лайлы был искусно созданной маской, скрывающей её истинную сущность. в отличие от хельги, чей сарказм был щитом, защищающим ранимую душу, лайла прятала свою печаль под маской беззаботного веселья. её нежный голосок, словно нытье комара, и лучезарная улыбка, фальшивая, как дешевая бижутерия, служили ей оружием в борьбе с внутренними демонами. лайла порхала по жизни бабочкой, оставляя за собой лишь сладкий привкус тошноты. за этой игрой в беззаботность скрывалась лицемерная душа, жаждущая не понимания и поддержки, а всеобщего восхищения. под маской "маленькой мисс совершенство" таилась личность, неспособная на глубокие чувства и искреннюю дружбу. и если кому-то по несчастью удастся разглядеть истинную лайлу, заглянув за ширму её тщательно выстроенного образа, он станет свидетелем не "удивительного преображения", а жалкого спектакля, способного отравить жизнь не только ей, но и всем окружающим.


внешности на выбор, я не смогла решить какую одну и почему-то хочется лейлу сделать блондинкой - финальный выбор за вами. не умею в заявки, но умею в посты, честно. пишу в третьем лице, с птицей, с украшением постов или без — договоримся. люблю поболтать вне игры, но это опционально. я влюбилась в фанфик, а точнее в печальные истории персонажей, кои нарисовал автор. приходите - буду вас ненавидеть и поддевать.

пример поста;

белым жемчугом вышито ее платье, вызывает восторг и шепотки у собравшихся, а ей просто хочется засмеяться — когда-то она собиралась жемчуг чтобы расшить все платье жемчугом, а не только корсаж и элеметны юбки. ныряльщики людей храбры, но беззащитны там, под толщей воды, в темноте древних скал и морских чудовищь. порой улла просыпалась среди ночи, в своих снах слыша чужие молитвы, перебиываемые далекими песнями, которые дарили улле ее голос обратно. во сне держась за руки с сигне она пела и пела, с улыбкой глядя на вырастающие лабиринты из длинных водорослей или расцветающие палипы на острых углах кораллов. на счастье улле редко снились кошмары и ей не приходилось проживать весь ужас, обрушившийся на нее вместе с предательством лучшей подруги, вместе с невозможностью вернуться домой.

когда ее представляют очередному правителю улла прикладывает все усилия, что бы сохранить лицо. ну конечно же! хельга... имя, когда-то значившее на языке сильдройр «священная». в душе снова готова заливисто смеяться над этой иронией, над этим выбором. священная.. святая... ведьма. ведьма, именно так зочут ее рыбаки, когда она ныряет в бушующее море с самой высокой скалы, а потом выныривает, держа в руках свою новую морские находки: перламутровая раковина, яркий коралл, горсть монет или еще один подарок моря, подарок дома, в который ей никогда не вернуться. и она может нырять сколько угодно, но простое человеческое тело нуждается в воздухе и страдает от давления пучины, заставляя ее из раза в раз возвращаться на берег, к нагретому пески и полированным камням, разбивающих прибой.

теперь уже улла почти привыкла к человеческой жизни и почти не скучала по темной морской глубине, все еще звавшей ее далекими песнями народа, который — на самом деле — никогда не был ее народом. думать о всех годах презрения и пренебрежения больно, но необходимо — так получалось легче примириться с своим новым положением, новым окружением, новым привычкам. голоса чаек все еще резали тонкий слух сильдройр — они были свободны лететь над синевой неба и нырять в золото рассветного солнца. улла помнила как они всегда соревновалась с другими чтобы коснуться зеркала воды, выталкивая себя из воды выше, делая жадный вдох, словно только он и мог их спасти. спасти ее.

сейчас она думает, что если бы не брат, то она скорее всего она бы утопилась, желая хотя бы так вернуться в море, в родную пучину, к тихому шепоту камней, ворочаемых далекими волнами и невидимыми течениями. боль внутри нее никогда не проходит, а тоска заставляет возвращаться на берег снова и снова, отказываясь уезжать куда-то далеко от запаха соли и водорослей. и от песен жен рыбаков... песни полные глухой боли, стоящей на берегу женщины и всматривающейся в горизонт, ожидая, когда покажется знакомые очертания. песни про радость от большого улова и пережитого шторма. эти песни нравились многим сильдройр и раньше они частно прятались среди камней гавани, желая послушать о чем поют женщины в этот раз. у них была своя магия, о которой те даже не подозревали.

улла вежливо кланяется, пока длится церемониальная часть, но после смотрит вопросительно на александра: — зачем мы тут? какое этому королю дело кто я и откуда я? — покинув простоную залу тут же спрашивает девушка и откидывает волосы за плечи — так она делала всегда, готовясь к конфликту или ссоре. — почему хельга? — не выдерживает, выдает терзавший вопрос, ответ на который лежал на поверхности. но не хочет слишком долго думать о правителях — ее это совсем не касается, ведь она живет свою тихую, почти скромную, жизнь на берегу моря и по ночам слышит как поют сильдройры, зазывая моряков мимо спасительно гавани с ее ярким маяком. улла слышит их песни, знает какую магию они творят, но не может пропеть и слова — из ее рта вырывается только воронье каркание, смешенное с рокотом шторма. она больше не может заставить водоросли танцевать, а ракушки хлопать створками в новом ритме песни.

0

55

clove; the hunger games


https://forumupload.ru/uploads/001b/da/cb/204/130254.jpg https://forumupload.ru/uploads/001b/da/cb/204/538785.jpg https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/385/816727.jpg

"Sitting on your own in your room again
And there must be some pill that I can take for this.
Wouldn't it be nice to get some company without the drama?
Wouldn't it be nice? Wouldn't it be nice?"

Мы не были знакомы так долго, да и времени не было познакомиться до начала самих 74-ых Голодных Игр, но этот момент запомнился. Я наблюдала за тобой со времён тренировок. Но единственное что было общего тогда между нами, как мне казалось — это целеустремлённость: ты пыталась убить как можно больше людей, а я — прожить как можно большее количество времени. Увы, тебя так тянуло к победе, что травма головы оказалась несовместима с попыткой убить девчонку из Двенадцатого. Ты ведь в курсе, что она победила, да? Я тоже удивилась. В мире нет победителей и проигравших, только те, кому повезло больше и те, кому достались объедки со стола. Но спешу обрадовать — я выжила, как и обещала. Я выиграла спор, пусть и не смогла смириться с твоей потерей. Единственное, что осталось от тебя — это воспоминания, постоянно мельтешащий образ, что так и хотелось бы, чтобы был живым и след от ножа в бедре. Порой мне кажется, лучше бы те ягоды убили меня. А ты не знала? Да. Это была не минутная слабость или страх. После того момента, я не смогла больше привязываться к кому-либо так крепко. А теперь — это всё кажется большой иронией, когда ты сидишь на стуле и качаешь ногой, глядя на меня с улыбкой. Проблема только в том, что люди смотрят в том же направлении — и им не видно ничерта. А я, тем временем, схожу с ума и пытаюсь отличить реальность от вымысла в такие моменты. Радует то, что не совсем в одиночку. Впрочем, что если ты однажды окажешься живой? Что тогда?...


Заявка в пару and that's why we can't have nice things, I guess.
На внешности София Лиллис, простите-извините, но я тираном подрабатываю иногда (можно предлагать варианты, впрочем, может мне и понравится), так что... и да, отыгрывать будем не только флэшбэки с Игр и моменты до их начала, но и придётся быть моим горячо любимым глюком, делающим что только твоя душа пожелает и появляющимся время от времени. Рядом с другими людьми/без них — но ты появляешься всюду, заставляя меня выглядеть неловко и делая что угодно, что реальным выглядит только для меня. Беды с моей башкой; привязанность на фоне игр, переросшая во что-то большее; неловкая драка в попытках меня убить при первой встрече — всё будет. Как мне кажется, пережить смерть Клоу легко Лиса так и не смогла и не может и по сей день. Привычка, что поделать? Давай будем те самыми двумя выжившими, пускай это и не совсем так? Кто-то из нас умер социально (that's me), а кто-то — физически (эй, да тут про тебя!). Естественно, верить в то что я тебя вижу — никто не будет, так как у меня и репутация-то сомнительная.
Что до остального — можно придумать фамилию, а можно и без неё. Только прошу. УМОЛЯЮ. Без упоминаний романтики в сторону Катона. Повторюсь — я тиран-ветеран 74-ых Голодных Игр и мне хватает одного глюка, пожалей мою голову.
Хэдканоны насчёт жизни до Игр и прочего во Втором Дистрикте — это твой выбор, сюда я не лезу.
И очень важно – хотите придти, написав один пост и свалить? Пожалуйста, но тогда это мимо. Мне нужен пост хотя бы раз в месяц (можно и чаще) и хотя бы какой-то коннект.
[A little update as of 10th March:]
Есть задумка с "воскрешением" Клоу посредством клонирования (все же помнят, что в лабораториях Капитолия генетика процветает?). Ясное дело, надо обговаривать это в личке и обдумывать варианты, так что... как-то вот так всё.

пример поста;

День не был добрым, день не был хорошим. Как и каждое утро в Панеме. Как и то утро, которое было полно беготни и пряток в лесу. Первые дни казались безоблачными и полными пения птиц, никаких ран, кроме следов от колючек и небольших ушибов. Да и есть не хотелось, всё было тихо и спокойно... пока мимо не пролетел тот самый нож. Метательный, хороший сплав, такие достаются профи, как обычно. Другие попросту не успевают схватить заветный набор режуще-колющих предметов на Рождество. У Фокс не было ничего, кроме рук и ног. Её не назвать пацифистом, но если не обладаешь мастерством резать всё вокруг или стрелять из лука, делай то что получается лучше всего – используй ум. Выживай. Ищи пути отхода и кради всё, что не приколочено к поверхности арены. Вероятно, девушка из седьмого Дистрикта не была благодарна за кражу той ночью, но всем надо пережить каждый день здесь, не говоря уже о ночи. Когда все находят время на сон или передышку? День назад это интересовало девушку из Пятого. Теперь? Теперь её интересует сколько раз её посетят слуховые галлюцинации в этом чёртовом лесу.

Выстрелы пушек уже звучали как что-то вроде будильника. Нечто, что составляло рутину здесь. Интересно, как там жители Капитолия? Делают ставки на профи? Или, может, на девчонку с луком и колчаном стрел? Она видела её. Как она спит и как изобретательно скидывает осиное гнездо. Мерзкие насекомые. Любовь к братьям меньшим не слишком била в голову, пока Фэй помнила — она на Играх. Здесь может убить почти всё что угодно, стоит распорядителям этого захотеть. Перед началом Игр она слышала, что в конце будет жарковато, судя по словам кого-то из профи, но где доказательства? И сколько прошло точно времени с первого убийства? Девчонку звали Китнисс. Лично её Фокс не знала, дружбу не водила. Всего лишь столкнулась лбом где-то прямо после начала Игр. Но, её лица не было всё это время в небе, во время обьявления погибших. Зато Фэй увидела одну из профи. Кажется, Глиммер? Забавно. Они казались такими неуязвимыми, но смерть от укуса пчёл-убийц... в этом есть что-то поэтичное. На самого большого хищника всегда находится кто-то меньше, но гораздо опаснее.

Очередное утро. За это время почти закончились припасы. Хотелось есть, но с голоду девушка ещё не помирала. Каким-то образом удавалось растянуть то, что осталось от еды. Всё-таки, было преимущество в том, что ты одна пытаешься выжить. Но порой было даже поговорить не с кем. Впрочем, как там говорится? «Счастливых вам Голодных Игр»? Удивительно точно сказано. Изголодаешься по всему — от еды до присутствия человека рядом. По крайней мере того, который не пытается тебя убить. Неподалёку нашлось место вроде чащи. Можно было там отдохнуть. Расстегнув кофту, Лиса осмотрела плечи — небольшие царапины и пара ссадин, ничего серьёзного. Ноги устали, пришлось сесть возле ствола одного из деревьев. В рюкзаке мало что оставалось, никаких медикаментов даже близко. Вдруг послышался шелест листвы неподалёку. Этого ещё не хватало... рядом не было ничего, что могло сойти за оружие.

Пришлось снова бежать сломя голову, перепрыгивая препятствия на пути. Лиса понятия не имела, бегут за ней или нет. Но знать наверняка не хотелось. Риск слишком велик. Остановится — умрёт. Решит замедлить темп — умрёт. Посмотрит назад — вполне возможно, это приведёт к незамедлительной смерти. Ветки бьют по лицу, оставляя царапину на щеке, ещё одну. Будь она из капитолийской элиты — тут же расстроилась бы, но сейчас не место и не время. Русые волосы почти не развеваются на при беге, послушно касаясь плеч, но это не останавливает их от того, чтобы лезть в рот и мешать зрению. Сердце стучало так, будто внутри белка грызла орех. Частый темп, не совпадающий с каждым шагом. Чёрт! Проклятье... Падение в грязь было неизбежным, надо было посмотреть под ноги. Долго же она бежала — позади виднелась чаща, которую она давным-давно пересекла. Но один камень испортил всё. Как мало нужно для того, чтобы оступиться. Впрочем, это правило применимо не только к этой ситуации. Переведя дух, она плюхнулась головой в листву, пытаясь дать сердцебиению вернуться к нормальному ритму.

0

56

nickolas joseph fury; marvel


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/230/t870669.png

>> не для протокола: во время Второй мировой войны служил в качестве командира Воющих Коммандос; позже стал агентом, ещё позже - директором стратегического внутреннего подразделения интервенции, обеспечения правопорядка и логистики; один из величайших стратегических умов на планете и за её пределами, прирожденный лидер, мастер тактичного кипячения чужих мозгов; логическое объяснение и основная характеристика - Ник Фьюри, не смотрит за концом света из кровати, мистер! В болезни иль в здравии - я солдат! (с); тайная война? цру? секретное вторжение? если всё сразу, между двумя прожаренными кусками хлеба, приправленными острым соусом из ракетного топлива;

>> для протокола: Джозеф - не ранняя версия, не клон, не косплей или пришелец из соседствующей по коридору вселенной, случайно выпавший из гнезда межпространственного континуума, не за счёт кризиса среднего возраста или хитросплетений судьбы, не из-за зигзага таймлайнов и так далее; полковник Фьюри - полноправный биологический батя афроамериканского Фьюри [любил в шоколад воткнуть] но, на данный момент, к огромному счастью Сэмюэла Джексона, эпично прыгнул в закат, уступив пост директора [по совместительству главного одноглазого мудака] отпрыску; по официальным сводкам - старый полковник мертвее мёртвого, но... Фьюри, мертвее мёртвого, смешно, правда смешно;


>>  не собираюсь пересказывать то, что можно найти изложенное в википедии вполне доступным языком. моя основная задача - предложить совместный сбор трупов, в лучших традициях старой доброй, и неубиваемой классики. я не следую костяному таймлайну заданному контрастами канона, беру что нравится, несу на блюде с багровой каймой, и приправляю фразой "back to war" . есть ли у меня в перспективе зарисовки на... сюжет... мерзкое мать его слово... но да, есть; три буквы, нет, не те о которых первым делом подумал мозг, АИМ; АИМ - та самая зловредная группировка, которой не дали достаточной возможности развернуться в киновселенной, но попытались на фронте игровой индустрии; АИМ - непаханое поле идей в стиле разрушительных операций с максимальным риском, заговорами, интригами и далее по списку; АИМ - это та точка, с которой я предлагаю начать двум бывалым волкам, склонным к "официальным похоронам", дабы за кулисами душить актёрский состав игнорирующий знаки "no smoking btch"; шерстить доскональный лор по персонажу не нужно, мы возьмём только незначительные точки для логического обоснования почему так, и никак иначе; в качестве прототипа внешности: George Clooney, если есть личные предпочтения - отлично, единственная просьба - не делать из одноглазого ястреба ванильный милк-шейк с лицом Паттисона;

пример поста;

Фундамент всех проблем человечества имеет философскую структуру: то рубашка длинная, то член короткий. Базовый этаж, подспорье для амбициозно настроенных кураторов факультета диванного анализа. Но факт остаётся фактом. Спокойная реальность в размеренном ритме – что-то из разряда космических высот, пусть жрёт кто угодно, но не он, разумный организм, знающий кого-как-и-зачем-хочу. И так однажды оный просыпается ранним утром, посасывая кофейную гущу из любимой банки с логотипом «u best», чтобы выйти в свет просторной лоджии роскошного особняка, взрываясь триумфальным приветствием в адрес умственно отсталых собратьев: даёшь абсурд – выкрикивает тот, что на два щелчка умнее, а в ответ слушает глухое хлопанье бескостными языками, считает до трёх, выдерживает паузу. Что потом? Явил туалетный мудрец чудо, молвив сука человечьим гласом: слишком просто живёшь ты, тварь дрожащая, открой рот и прими в голову свежую мысль – чего не понять, вырезай с рядом стоящим. Один говорил, другой слушал, пока третий исполнял волю благую, не дождавшись титров. Подпись по-умолчанию, условия контракта пусть читает кто-то другой, знающий кого-как-и-зачем-хочу.

В людях Касл ненавидел одно – людей. Бесконечная регулировка ментальных присадок, внешние факторы с заглавием: причинность (!), слишком ломано по углам, и часто, стабильно, постоянно, не сходится с первоисточником, инструкцией. Увесистая манера ломать собственноручно выстроенные стандарты, чтобы на костях едва выдохнувшей логики строить монолиты сумасшествия. Никто не говорил, что будет просто, никто не скажет, что после стартовой черты роддома, понесут в зал распределительного барабана. Нет никаких серебряных ложек или золотого дна, только смачный пинок под зад и напутствующее «не сдохни». С этого момента, выпавшая из гнезда дичь принимается хвататься за края жизни. Падают все, без исключения. Только одни всмятку, дополняя гнилое панно социального абстракционизма, другие верхом на тех, кто всмятку. Фрэнк был из котла третьих, чьё описание вкратце звучит как: да, оно и есть, волю благую исполнит, и в расход. Суть проста, но палка, та самая что раз в год стреляет, оказалась не в тех руках. Человек дышал, существовал, ошибался, снова ошибался, и опять, заново, пока отброс третьих не выблевал заводские настройки, превращая святая святых библию антропоморфного куска говна в рапорт. Военный журнал. Запись первая: в людях Касл ненавидел одно…

Наверное, самое банальное желание простого смертного – жить, у каждой недалёкой головы свои взгляды и инструкции на этот счёт. А есть ли связки? Точки соприкосновения, как пункты высеченных правил, чтобы частично визуализировать это самое жить? Если поверхностно, зачастую, кто пошустрее жалом, использует принцип от противного: хочешь хорошо? Сломай плохо. Проще только со столбом играть в шахматы. Хотел бы Фрэнк отвлечься на такую партию, но, не сейчас, потому-что за окном цветущее настоящее великой эпохи, где человек переиграл в противоречия. Покой найдётся на другой стороне, а до тех пор… стрелять в подвижную цель непросто, куда сложнее, если цель резво залечивает раны. Именно потому Касл использует особую «начинку» тормозящую свёртываемость крови, попутно чередуя боезапас: кислотные, бронебойные, разрывные. Когда скрипящая когтями и клыками свора недо-шиншилл наседает, двигаться нужно точно. Любая ошибка – минус жизнь. Сохранений в арсенале не завалялось.

— … подъём, Гизмо... – картина маслом, подумал Фрэнк, когда бронебойным превратил резервуар с толстостенным стеклом в груду хлама. Распластавшись бледным мясным мешком, Хоулетт не выглядел как яростный рубака. Шрамы от десятков надрезов и бесчисленные спирали игл, специфический почерк местной программы фанатов научного прогресса. Неважно, чем качали высушенную тушу канадца, лечащий фактор не спешил становиться в строй. Плохо. Для канадца. На посещение пациента Касл готовился два года. И было бы глупо, ворваться в капкан, кишащий злобными отпрысками Росомахи, с пустыми руками: – … лучше бы шахматы со столбом... – пятнадцать миллилитров концентрата адреналина для обычного человека, гарантированная, мучительная смерть. Но, для звероподобного кома безграничной злобы, почти чашка свежезаваренного эспрессо. Чертовски болезненного эспрессо. Каратель отдавал себе отчёт: данная прогулка, если что-то пойдёт вразрез плана – билет в один конец. К чёрту. Щелчок инъектора, и визжащая тирада за спиной, события развиваются слишком стремительно. Забаррикадированная стальная дверь частично располосована когтями двух выбритых подростков, в чертах прослеживается родственная схожесть, а в манере поведения так и вовсе: отбитые на голову, узрел бы старик, пустил бы скупую слезу. Мысленно отшучиваясь, Касл не успевает сменить боекомплект, и приходится дробить зажигательными. Очень плохо, ведь сучьи детишки вне себя от трюка с огоньком. Едва успевая увернуться от стремительного броска вопящей твари, Фрэнк прокатывается на спине в противоположную сторону лаборатории. Вскользь улавливая взглядом бездвижное тело Хоулетта, капитан нечленораздельно выражается под нос, наспех меняя обойму штурмовой винтовки. Молодняк движется хаотично, неистово полосуя двойными когтями всё на своём пути. Исследовательская программа подарила выводку стальной маникюр, конечно, не адамантий, но вполне практичный материал, если необходимо выпотрошить зарвавшуюся шкуру чересчур активного ветерана.

Для подствольных слишком мало пространства, есть риск остаться без пары-тройки конечностей. Один из потенциальных рисков, отнюдь не первостепенный. Не отвлекаться, следить за ударами. В отличии от Росомахи, клонированные образцы лишены многолетнего опыта, а базовый комплект «зашитых» навыков позволяет Каслу пожить на несколько минут дольше. Только была и оборотная сторона: юнец и девушка с выбитыми маркерами на лбу, оказались значительно выносливее. Заведомо, пришлось обломать немало зубов, дабы вычитать почерк элитной гвардии программы, составить список реагентов для боекомплекта, и откровенно говоря, в довесок всему, Фрэнк понимал, глубже в брод – тени гуще… Пара шипящих тварей яркое тому доказательство. Плохо, очень плохо. Боекомплект стремительно таял, а волчата продолжали выть почуяв лёгкую кровь…

0

57

demeter; greek mythology


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/402/929793.jpg

По матери нельзя не скучать и Кора скучает, сидя в устойчивых современных конструкциях, умных домах, над тарелками в ресторанах с натуральными овощами, выращенными в теплицах, без гмо, без почвы, с биологическими системами защиты, без птиц и насекомых, один шпинатный лист на вкус точно как предыдущий, клубника доступна круглый год, тебе доставят её домой, измазав жирным слоем шоколада. Косметологи помогут сохранить вечную молодость, тенденции в социальных сетях подскажут как правильно, в старбаксе кофе на безлактозном, кокосовом, сладости без сахара, соевое мясо на полках, всё взаимозаменяемо. Пластилиновый мир красочный, в моде яркие подводки, графичные макияжи, разглаживать морщины лучше начинать после двадцати, а рожать ни земле, ни женщине не безопасно. Фаст фешн отшивает тысячи вискозных топов за день, только успевай покупать на китайских маркетплейсах со скидкой, сразу после утренней аффирмации.

Почвы теряют биологическое разнообразие. В водоёмах накапливается мусор, отходы сливаются в крохотные озёра и громадные океаны, чтобы те выплюнули на землю обезображенных рыб. От фосфатов в питьевой воде в желудках у людей крохотные алые язвочки. Земля солёная, сухая, просто так ничего не родит, прямо как женщина, если хорошо не принудить. Богиням плодородия не приносят даров и не страшатся голодной зимы, всё решится само собой, лес вырубится, а помидор станет краснее прежнего, лекарство можно найти от всего. Пора покорять Марс. Деметра сжимает тонкие губы, чувствуя только обжигающую ненависть к людям, ненависть обращается особенно холодной зимой, температурными аномалиями прямо посреди глобального потепления. Трупы выносят в чёрных пакетах на мороз, но это всё ещё недостаточно, ресурсов слишком много, люди размножаются быстрее чем умирают. Голодные, истощённые дети хватаются за подаренный чизбургер, снимаемые на камеру проводящим благотворительную акцию блогером. Возводятся новые торговые центры и парки отдыха, в которых воняет хлоркой. Она больше не носит хитонов, не внушает благоговения, не низводит одним взмахом ладони выстроенные смертными города, она сама смертна. Кожа шелушится и макияж некрасиво скатывается, лицо под искусственным светом жёлтое, или блестит как масленый блин. Поджать губы, смыть, повторить пока результат не покажется идеальным.

Деметра видит в Коре своё продолжение, часть своего могущества, не человека и точно не самостоятельную богиню, не ребёнка, а функцию, в доме всё должно быть в идеальном порядке и на своих местах, а свои места это там, где мама решила.


Коре нужна мама для игры в токсичные семейные взаимоотношения с гиперопекой, бытовым домашним насилием и всем из него вытекающим. Сложности сепарации, страх близости, мать с нарциссическими чертами это всегда сложно, особенно когда мать ещё и богиня. Детали обсудим лично, но надеюсь что из заявки вы что-то поняли хотя бы приблизительно. У каста нет общего сюжета, рамками мы не скованы, схема встреч в современности на любой вкус.

Я хочу разную Деметру, мне нравится менять локации и прыгать из сюжета в сюжет. Она отвратительный родитель, но Кора не абсолютная жертва в этой ситуации, хотя бы потому что быть матерями очень сложно. И об этом тоже нужно порефлексировать. Не страдания ради страданий, а осмысленное взаимодействие одного взрослого человека и одного не очень (в перспективе). Ну и Amy Adams потому что потому.

Что мне важно: пример текста в личные сообщения, традиционные "не пропадать, не игнорить, не страдать хуйнёй", писать чуть чаще чем раз в полгода. Обрастайте собственными связями, сюжет можно и нужно строить не только со мной, если вам захочется. Люблю красивые тексты и книжки читать. Не люблю общение в стиле "я твой пидр ты мой муж", мизогинные тейки и инверсии_С (з а м е с т и т е л ь н ы м и) для более высокой духовности в постах. Клёво если найдём баланс между описанием чёрных пятен на Марсе и в вашей груди и какими-то осмысленными предложениями в размере 3к+.

пример поста;

На их станции было холодно. Море просачивалось сквозь модернизированные окна и изолирующие лаборатории двери, такие широкие, что они одни могли бы вместить внутри своего покрытия пятерых Аврор, как в бутерброде. Когда её только привезли, начальник пожал плечами, она спросила опасно ли здесь и он рассмеялся, откинув голову, будто иначе и быть не могло. Опасно — холодно, мокро, замерзающие термометры, вечно сухие руки от токсичных осадков, горячего душа и бесконечных испарений, следы стойких органических загрязнителей под нежной кожей, хрупкие мёрзлые экосистемы, отмеченные красными буквами в списках ООН на Стокгольмской конвенции. Холод не был сильным врагом, на самом деле он боялся грязи, не мог сопротивляться, в полярных регионах всё накапливалось в мёртвых и живых организмах, больше всего страдали стоящие на вершинах пищевой цепи. Люди и крупные хищники, её коллега работала с белыми медведями, рассказывала страшные истории о сходящих с ума матерях, растерзывающих собственных детёнышей, о болях в желудке, от которых даже сытыми они становились агрессивными и бросались на каждого встречного. На стол Авроре ложились отчёты о мутациях, а опасность была везде, в морских течениях, в потоках воздуха, в складках на белых халатах. Люди слабые, писала она в дневнике, люди не могут не пить, не дышать, люди не могут не жить. Их организмы впитывают бифенилы и полибромированные эфиры, подавляется иммунитет, нарушается репродуктивная функция, сбоит щитовидная железа. Коллега сходит с ума когда теряет ребёнка, а её муж отворачивается, поджав губы. Нахуй попёрлась в такую даль, дура, я же тебе говорил..

Аврора была одна — некому ткнуть в грудь, причинить боль, вся её личная жизнь в заверенной печатями документации и попытках выяснить, почему запрещённые ВОЗ пестициды всё ещё используются, накапливаясь в холоде, биомагнетизируются, не разлагаясь, попадают в порочный круг. Климат менялся, и океанические течения разносили всё, что стекло с растаявших ледников дальше в море, к человеческим берегам, в Большую и Малую Соль, по ночам собирался туман, такой плотный, будто разом из океанических вод поднялась вся грязь. Природа отторгала неразлагаемое, ошибочно попавшее в её воды, человеческое. Не скулила и не плакала, а разменивала всё на жизни — забирала у Авроры коллег, у местных жителей мужей рыбаков и супруг, чистящих по утрам выловленную накануне рыбу на набережной. Много болели дети, пингвины не высиживали яйца, во всём винили их станцию, припёрлись сюда, чужаки, беду накликали. По морю ползли суеверия, тянулись, распространяясь вместе с туманом. Зло приходило из сказок, протягивало щупальца из морских пучин, проливалось на хлипкие рыбацкие дома токсичными осадками из набухших и отожравшихся облаков. Им всем было страшно. Океан никогда не отличался милостью, бессердечно обрушивал волну за волной, тряслись металлические крепления, проседали под неумолимой тяжестью водонепроницаемые обшивки. Авроре снилось как она уходит в воду и не возвращается, природа всё равно возьмёт своё, этот бой человеку не выиграть. Аврора верила что они смогут, но потом оказалась здесь, в самом сердце океана, и он над ней посмеялся — как привезший их на катере начальник.

Ноа на маяке не смеялся совсем. Хмурый и нелюдимый, странно что не бросил её умирать, приносящий горячий чай пока Аврора металась по простыням и ещё не верила, что выбралась, что выбралась совершенно одна. Что-то уничтожило их станцию, чудовище, опасная для жизни мутация, она ощущала только глубокое сочувствие — ведь это люди были виноваты во всём, люди сливали в воду отходы, продукты своей жизнедеятельности, пузырилась мазутная нефть, возле их городов не было вообще ничего живого. Они создавали зелёные уголки в парках и у детских площадок, удобряя их, уничтожая ещё до того, как что-то бы правда взошло — весной Аврора почти не выходила на улицу, от химического запаха болела голова, удобрения и лепидоциды, борьба с насекомыми, с грибами, с болезнями, с низкой урожайностью, борьба с жизнью. Не оставим после себя ничего гниющего, ничего умирающего, всё будет стерильно и вечно, аминь. Её тошнило, Аврора пряталась в квартире, дышала солнцем сквозь стеклопакет на окнах, сама растила себе огурцы с помидорами. Океан отказывался отменять смерть, заставил их играть по его правилам, её коллег, её спутников, её бесценные образцы, теперь они навечно под водой, в образовавшейся у станции пропасти.

Аврора улыбается на его упрёки. Будто ребёнку. Два часа уже смотрит в одну точку, сперва мажет прилипшим ко дну банки кетчупом тосты, потом бросает это занятие. От всего здесь пахнет рыбой и солью, в крохотном холодильнике мало продуктов, но она извращается, варит яйца, достаёт консервы с тунцом, заправляет нежирным майонезом. Выходит почти полезно. Подрумянивает на сковородке хлеб. В её комнате следы чужой жизни, тёплые чистые носки, связанные явно крючком и оказывающиеся велики, свитера у подоконника, затёртые до дыр книги с потрёпанными закладками, он читает немецкую и русскую классику. "Бесы" рядом с "Фаустом". Аврора одобрительно кивает головой. Что-то подчёркнуто карандашом, жаль нет на полях заметок и личного дневника. Его старческий гомон кажется ей забавным, вечно всем недоволен, как был Аврорин дедушка пока его не сточил рак, а она долго прощалась, проливая слёзы на кладбище. Отца было не жаль. Аврора думает что вышло бы лет на десять моложе если сбрить бороду, и ещё довольно симпатично, и улыбается снова, демонстративно ставя чайник на огонь. У него хорошие заварные чаи, приятно пахнут, но это конечно совсем не ручные сборы.

— Я же вас даже не поблагодарила, — говорит Аврора, присаживаясь за стол. Она протирает пыль, делает влажную уборку, не чтобы выразить благодарность, а потому что ненавидит пыль. Воздух впускает внутрь. Проверяет листья на его фикусах, они приятно зеленеют в углу, будто не затронутые всеобщим захламлением. В холодильнике чисто блестят полки, что-то неопределённое, замёрзшее до состояния неразличимости, медленно тает в раковине. Едва уловимо пахнет весной, хотя океан нагоняет ужас и холод. Приносит к их берегам туман. — Вы спасли мне жизнь. Спасибо. Я тосты приготовила. Посидите со мной?

На ней белая блузка, его свитер, длинная юбка, непонятно как здесь вообще выжило что-то из женских вещей. Волосы аккуратно убраны за уши, никто бы не отказался от такой компании, на станции у неё сразу несколько ухажёров, а этот воротит носом. За окнами шумит ветер, кажется что сирены поют песни, заманивая таких как Ноа к себе. Лучше пусть остаётся с ней, дома.

0

58

ginny weasley; j.k. rowling's wizarding world


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/416/978264.jpg https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/416/635092.gif https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/416/432420.jpg

Луне было одиноко в такие дни. Ливень как из ведра, настойчивые воспоминания о потере матери, о пропаже обуви и взгляд, уставившийся в одну точку. Так проходит час, а то и полтора. Лишь изредка она отвлекается на незначительные шорохи справа от неё, а это лишь ветер.

Ай.

Хлопок по шее ладошкой, комариный укус. То и дело, Лавгуд пыталась понять, насколько человеческая жизнь отличается от жизни насекомого. Но, в этой голове не было долгих философских размышлений. А ответ всегда был один и тот же: она довольно скоротечна, когда много об этом думаешь.

И чтобы её жизнь не запомнили такой пустой, беловолосая девушка пыталась подружиться с кем-нибудь. Рыжие волосы, пара веснушек, уверенная, но не без следов того, что с ней случилось что-то плохое не так уж давно. Не так как с Луной. Не так как с Гарри. Её звали Джинни. Джинни Уизли. Имя, которое Луна запомнит на всю жизнь.

Рядом с ней, Луна чувствовала себя по другому. Они могли часами разговаривать практически обо всём на свете, что странно, ведь обычно мало кто прислушивается к Лавгуд достаточно долго, чтобы узнать о том как прошёл её день или какое выдалось утро, но Джинни было интересно. Волосы треплет ветер, рыжая прядь и тонкие пальцы беловолосой девушки, что гладят Джинни по щеке. Мир вокруг замирает на мгновение, пока лучи солнца игриво пробиваются сквозь верхушки деревьев.

Шли годы, дружба крепла, неловких моментов становилось всё больше и Луна не могла понять - нравится ли ей это. Собственно, в людях бывало сложно разобраться настолько, что никакая магия не могла помочь. Она смотрит в зеркало и пытается улыбнуться, повторяя, что всё хорошо.

Всё хорошо.
Всё хорошо.
Всё хорошо.

- Всё хорошо?...

— вопрос настигает из ниоткуда, а Луна понимает, что она уже на шестом курсе, а рядом сидит Джинни и собирается задать вопрос и поговорить на одну важную тему. Новость пришла радостная: в конце концов, любить не так уж и плохо, верно? Гарри был хорошим выбором, что Луна одобряла. И он был другом, которому знакомо то самое чувство потери, что Лавгуд пронесла сквозь все эти годы. Вероятно, так будет лучше для них обоих. Может, стоило бы присмотреться к Невиллу? Чувства были бы взаимны, вот только, увы, Луна не могла видеть с собой рядом никого кроме Джинни после всех тех моментов, что они разделили вместе. После этой дружбы, объятий и прочих обещаний.

Постепенно, после сражения за Хогвартс, жизнь пришла в норму, но не для всех. У каждого были свои проблемы, так же как и у Луны. Пустая комната, никого рядом, кроме иллюзии счастья. До тех пор, пока не находишь силы встретиться и хотя бы поговорить, спустя столько лет. И не знаешь - будешь ли к месту, не будешь ли помехой. Должно ли это всё случиться, в конце концов?


Не надо так смотреть, это не моя вина  smalimg
Хотелось бы сказать, что заявка в пару, но, хочется отыграть сложное хождение вокруг да около, в ходе которого мы придём к тому, что удастся ли нам превратить "школьную дружбу" во что-то большее или всё так и останется, как есть.
НО... не исключена игра и во времена учёбы, где мы пойдём во все тяжкие и будем варить мет собирать пыльцу фей и прочие компоненты для всякого непотребства, чтобы посмотреть что сможет получиться  smalimg
Silly moments - granted.
В пост-хоге уже хочется сыграть что-то дарковое, потому что that's just life, образно говоря. Будем ностальгировать и понимать, что "как раньше" уже не будет, но не без светлых моментов.
Есть ещё пара АУшек, но об этом лучше поговорить потом, как придёшь.
Также, у нас есть Гарри, Гермиона, Фред и ещё много людей, так что без игры тебя вряд ли оставят, потому что у них тоже есть идеи по поводу игры, so hit 'em up.
Требования, в принципе, стандартны: не пропадать насовсем, писать посты, любить персонажа; "мы не торопим, потому что нас никто не торопит" as a golden rule, возведённое в абсолют, поэтому на быстрые посты можно не рассчитывать; можно без птицы-тройки, можно со своими идеями.
P. S. на внешке Elise Eberle, переубедить на смену внешки меня будет сложно  smalimg

пример поста;

Найти и узнать кто стоял за нападением так и не удалось… но! Произошло чудо в виде старого знакомого с "ликом смерти, вооружённым всякими штуками". Последняя их схватка произошла тогда же, когда Габи в последний раз видела своих сестёр. Или они виделись и позже?... Ай да плевать, дело не в этом. Знаете в чём мораль этой басни? Медоед немножечко недооценила противника, за что и поплатилась. В конце концов, в подобных делах Лора лучше шарит, не говоря уже о Дакене или Логане. Естественно, они повидали гораздо больше на своём веку, может быть даже прошли не одну войну. А девочка? Вся её жизнь была подготовкой к чему-то. И не мирными днями, не войной, но постоянным бегством в попытке встречи с той самой семьёй. Габи уклоняется от взмахов мечом, но и сама не может ранить Таскмастера. Со стороны это даже не казалось боем, но Кинни-младшая старательно пыталась превратить потасовку в него. Трудно быть без опыта работы, ведения боевых действий и умения вывести всё на должный уровень, чтобы матч засчитался в твою пользу.

Пара моментов и тело перестаёт двигаться. Она ещё чувствует всё, но не может пошевелиться. Хочет подняться и продолжить бой, но последнее что мутант помнит это как её тело закидывают в большую капсулу с каким-то бесцветным газом. Становится тяжело дышать, но в замкнутых пространствах это не редкость. Ощущение будто что-то сломалось в сложном механизме под названием "тело". Она слабо слышит то, что происходит снаружи, но ей достаточно того, что, кажется у Таски всё идёт не совсем по плану. Вероятно, надо было брать Джонатана, он уж точно бы не оставил в беде хозяйку. Впрочем, зная что он сейчас на диване лежит и смотрит прекрасные сны со множеством еды вокруг него успокаивала Габи даже в такой опасной для жизни ситуации. Забавно, что эта капсула выдержала взрыв, но возможность бесконтактной подачи газа туда не была предусмотрена её создателем. Тело начало исцеляться в нормальном темпе и этого времени хватило, чтобы вырваться наружу после загадочного спасения. Но кто был спасителем — выяснять времени не было. Да что там — подобная роскошь вообше ценилась в современности.

И стоило тем самым "похитителям" подобраться ближе уже к полуразрушенному объекту с Габи внутри, они услышали только одну фразу, олицетворявшую всё, что произойдёт в следующие несколько минут:

— Время вечеринки, ребята.

Количество колотых ран в следующие несколько минут возвысилось до критической отметки. Они потратили много пуль, но опять же — впустую. Верный исцеляющий фактор обнулял любую возможность значительного урона. Что до Таскмастера? У него, вероятно, были другие проблемы, а вдаваться в чужие проблемы, когда до закрытия магазина оставалось всего ничего — не уважать время. Ох, чёрт, опять вернулись к вселенскому обсуждению о значении времени. Давайте так? День это полная пицца, а кусок — это всего лишь час. И вопрос этой задачи состоит в том, что… как поделить эту чёртову пиццу на двадчать четыре куска? Странные мысли лезли в голову, пока тело находилось посреди мясорубки. Вероятно, подобные мысли заглушали чувство вины и того, что "у кого-то из них, наверняка, есть семья и дети ждут их дома". Но, если они знали на что шли, то подобные мелочи их вряд ли волновали в этот момент.

Впрочем, заляпанная в крови и изрядно уставшая потрошить этот бравый отряд солдат, Габс понимала — они не последние уж точно. Так что, лучшим планом сейчас будет тактическое отступление. Тем более, оглядываясь назад, она поняла: дело плохо и эти уж точно не будут церемониться и думать о морали. От них веяло чем-то не таким, чем-то плохим, опасностью и смертью. Больше всего девушку пугало обнаруживать этот запах на себе самой и задаваться вопросом — а много ли человеческого осталось конкретно в тебе? Хотя, что такое жизнь по её меркам? У неё идёт бурная молодость и процесс взросления. Естественно, дерьмо вроде суперсекретных организаций и наёмников посреди ночи не было для неё чем-то очевидным. Живот урчал, пока Габи и старалась отдышаться в переулке. Чёрт знает сколько она уже пробежала, но пару кварталов точно. Попытка пошарить по карманам обошлась ещё более большим провалом — деньги куда-то исчезли… и её, и "заботливо позаимствованные у мертвецов".

Вот. Вот они – скалы, о которые разбивается мечта вкусно поесть.

0

59

jacaerys velaryon; a song of ice and fire


https://i.ibb.co/MV9nK29/mother.png

— бастардское отродье! — про себя сплевывает на землю эйгон, когда джейкерис пробивает его блок и наставляет на дядю деревянный меч. джейс все, конечно же, слышит, меч летит на землю, а в лицо эйгона летит кулак; секунда — и их разнимают уже привычными движениями, но все равно с трудом, так как оба принца с каждым днем становятся всё сильнее.
— баста-а-ард, — довольно заливается хмельным смехом дядюшка, облизывая кровь с разбитой губы, — черноволосый у-блю-док!
— оставь его, он пьяный, — угрюмо шепчет сир харвин и на мгновение ободряюще кладет свою большую кисть джейсу на плечо. внутри у джейкериса все горит.

джейкерис и так знает, что бастард.

— ты — таргариен, это единственное, что имеет значение, — в который раз повторяет ему мать, но что-то стыдливое есть в ее словах, что-то неловкое, что больно впивается где-то в районе солнечного сплетения. сира харвина сжирает пламя, и они покидают королевскую гавань, на самом деле — бегут. джейкерису снится алая, охваченная огнем комната, но мать велит не бояться огня, так как он от плоти дракона. джейкерис не боится.

на драконьем камне обстановка гораздо спокойнее; лейнора тоже забирают боги, но на его место приходит деймон. в нем почти нет отцовской теплоты, зато он смотрит на джейса как на равного, и, кажется, ему вообще плевать на вопросы крови — драконы знают лучше. мать рожает братьев одного за другим и ходит с еще одним под сердцем, джейкерис учит валирийские склонения и следит, чтобы люк точно не пропускал удары во время тренировок.

какое-то время кажется, что этого достаточно; но
[indent] железный трон всегда требует большего.


— что-то слишком много вокруг стало зеленых, поэтому нам, черным, точно нужно подкрепление в виде сыночки-корзиночки <3
— сразу предупрежу, что мы знатно нагибаем канон, поэтому, среди прочего, джейс обручен не с бейлой, а с рейной
— а еще он не умирает (ну, только если захочешь разбить матери сердце)
— а еще можем переиграть, и я могу обручить тебя со старком…….
— в общем, если заявка заинтересовала, то сразу буду ждать пост в лс. у нас классный каст и мы открыты к разным идеям, поэтому поможем закрыть любые гештальты — уж я так точно.

пример поста;

[indent] когда отец наконец испустил последний вздох, лежа на уже несвежих простынях своего королевского ложа, рейнира с каким-то мерзким ужасом осознала, что чувствует лишь пустоту. изнурение, накопившееся за несколько последних дней, как будто погребло под собой все остальные чувства внутри нее, оставив лишь зияющую дыру в груди; казалось, встань она на сквозняке, то услышит свист в месте, где должно биться небольшое и уродливое по форме сердце. алисента же, напротив, беззвучно всхлипывала, и, сидя подле нее, в полумраке покоев рейнира могла различить едва заметные блики на ее заплаканных щеках. слезы королевы-вдовы казались искренними; отец был стар по сравнению с её цветущей молодостью, но он не был плохим человеком, и его можно было полюбить. удалось ли это алисенте за то короткое время, что она делила его постель, уже было неважно; теперь визериса ждал лишь погребальный костер, а жизнь, которую он успел оставить внутри своей молодой жены, не успела сделать их ближе друг к другу.

iksan māzis arlī.
[indent] следующие несколько дней прошли для рейниры словно в полусне;  скрестив пальцы за спиной, она, будто призрак, бродила по замку в ожидании деймона. алисента слегла; проходя мимо ее покоев, рейнира слышала, как ее рвет и как приглушенно жужжат над ней слуги. несколько раз в коридорах ей встречалась мрачное лицо отто хайтауэра; учтиво кланяясь принцессе, он смотрел на нее холодными глазами, в которых читался страх, что дочь от потрясений потеряет ребенка. рейнира отвечала ему тем же льдом; отто знал, что zaldrīzes прибудет со дня на день и что это дело рук принцессы, и, видимо, чувствовал себя загнанным в угол. рейнире, впрочем, было все равно.

[indent]караксес принес деймона прямо к похоронам, и когда она увидела его кроваво-красные крылья над замком, то впервые за все это время почувствовала, как сердце сделало несколько резких, почти болезненных ударов. объявить деймона наследником было закономерным, но в то же время странным решением с которым, однако, никто не осмелился спорить вслух. сама же рейнира приняла волю отца не без удивления, но с покорностью, полагающейся монаршей дочери, несмотря на то, что слухи ходили разные. в конце концов, ей не нужен был железный трон — единожды поддавшись его тяжести, можно оказаться навсегда прикованным к земле, что для дракона равносильно смерти. оставалось надеяться, что эта участь не настигнет её дорогого дядю.

[indent] старый король, наконец, был предан огню; новый король, вопреки ожиданиям своей племянницы, почти сразу после возвращения спрятался за дубовыми дверьми зала малого совета, и только-только отступившее чувство пустоты захватило рейниру с новой силой. она и сама толком не знала, чего именно ожидала от деймона, однако, теперь находиться в замке стало попросту невыносимо. сиракс не требовала объяснений; резонируя со своей наездницей, она отрывалась от земли резко и быстро, словно стараясь поскорее унести рейниру подальше от горя, что черным саваном укутывало ту в королевской гавани.

×××

[indent] «и как нравится тебе это все?» — чуть наклоняется он к ее уху, и рейнира, не отводя взгляд от пирующей толпы, безразлично пожимает плечами в ответ на струящуюся валирийскую речь. запах жирной дичи, тлеющих свечей и сладкого вина, кажется, пропитывает все вокруг, однако, яснее всего новоиспеченная королева чует ужас, который деймон наводит на добрую половину этих овец. в этом, право, есть что-то приятное.
[indent] — nyke ȳdra daor jaelagon naejot lilagon, ñuha dārys, — она покорно отпивает из протянутого деймоном кубка, и пьянящая слабость теплом разливается по телу. — skoro syt ȳdra daor ao epagon aōha ēlī ābrazȳrys?
дерзить королю опасно, а дракону еще опасней — особенно такому, как деймон; он же в ответ только ухмыляется, исподлобья оглядывая сброд перед собой.

[indent] отец всегда боялся, что его брат слишком уж жаждет власти, и в последние годы рейнира все чаще и чаще заставала его сидящим в одиночестве в большом зале, угрюмо облокотившимся на руку, полностью погруженным в свои мысли. ему не нужно было ничего ей говорить — думы визериса будто звучали в её голове. и все же после, множество раз заглядывая в драконьи глаза своего дяди, рейнира находила там что угодно, но только не предмет страха своего отца. тем не менее, в какой-то момент сомнения темными змеями проползли и в её голову тоже, и сидя за праздничным столом, украшенном всевозможными яствами, рейнира отчетливо слышала шипение, сливающееся с притворно веселыми мотивами менестрелей.

[indent] деймон поднялся с места, и зал затих в оцепенении; ненависть в очередной раз за вечер исказила и без того некрасивое лицо первой жены, когда он жестом приказал ей оставаться на своем месте. рейнира же, следуя за королем, на секунду встретилась взглядом с глазами алисенты; в памяти всплыло нескрываемое отвращение последней, когда она узнала о решении деймона взять племянницу в жены. сейчас же в ее округлившемся от беременности лике читалась непонятная жалость, и рейнира, убегая от неприятных мыслей, поспешила отвести свой взгляд.

[indent] в ночной прохладе богорощи дышалось несравненно свободнее, чем в нагретых дневным солнцем стенах замка.

[indent] — se zaldrīzes ēdruta udrāzma va se dēmalion āegenko. idīnnon dēmalio syt verdilla mērī issa, rȳban.

[indent] разрез на ладони еще не успел затянуться, и на губах она иногда все еще чувствовала соленую кровь деймона, но в ее покои он не пришел ни в первую ночь, ни в последующие. поначалу это вызывало недоумение; позже пришла досада.

[indent] — īlva iā aōla, kepus? — все же не сдерживается рейнира, смотря своему королю прямо в глаза. глупый вопрос, вырвавшийся скорее от обиды и одиночества, чем от подростковой незрелости, и хотя внутри неё уже начинала закипать ярость, искры этой ярости лишь тлели в бессильном сопротивлении. отец хотел продать ее любому лорду с большим замком. деймону удалось его превзойти.
[indent] — iā iksin nyke sepār hae zirȳla naejot ao sir?

0

60

caduceus clay; critical role


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/704/587644.png

— вышел из дома и (не) совершил ошибку;
— все пьют чай из мертвых людей, он просто на несколько шагов впереди;
— проницательность тревожного уровня;
— красится в розовый цвет лишайником;
— все, что ни происходит, все amazing, даже если не очень понимает, что происходит;
— хозяюшка девятки;
— умеет хорошо просить высшие силы;
— на самом деле лечит;
— обладает энергией капибары;

и mic drop energy тоже

https://i.ibb.co/DtVH1tn/Screenshot-239.png
https://i.ibb.co/C0vmW86/Screenshot-240.png
https://i.ibb.co/hVfW9zb/Screenshot-241.png

на дуде игрец ✨


серьезные заявки это who, okay.

пример поста;

калебу нравится в йорхасе — приятная перемена слагаемых, калеб любит империю, но в ней после смерти родителей иногда тесно и душно, как в клетке, и, кажется, еще немного, и депрессия начнет пожирать его кости, если он хоть немного ее не придушит. ( калебу с таким раскладом должно нравиться где угодно, но йорхас ему нравится чуточку больше, потому что это — родная страна эссека. )

есть только одна проблема — в йорхас он переезжает не только лишь потому, что эссек родом оттуда. трент икитон — наставник, преподаватель, с недавних пор еще и коллега, а также тот, от кого зависит вся научная деятельность калеба, — получает приглашение работать в научном центре при консерватории йорхаса, и считает, что ему обязательно нужно похлопотать о переводе еще и калеба («как же, вы ведь все равно переезжать туда собираетесь, господин видогаст, не хотелось бы, чтобы ваш разум потерялся в пучине бюрократии, ведь вы же сами совершенно точно подаваться будете»).

в целом, калеб его об этом не просит, но трент икитон все равно делает так, как считает нужным, будто бы враз заменив калебу обоих родителей тем, что считает, что знает, как калебу будет лучше. и вроде бы ему нужно радоваться — это то, что говорит ему астрид, когда эадвульф добавляет, как он ему сильно завидует, — но калебу на душе не спокойно. он не делится этим с эссеком, считая, что на фоне придушенной депрессии в нем просто разрастается излишняя тревожность. это мелочи. он расскажет эссеку об этом спустя некоторое время, когда подобные вещи переходят в категорию «посмеяться над ними в будущем, заглядывая в глаза напуганному себе из прошлого».

и калеб продолжает убеждать себя в том, что он зря переживает, даже когда трент становится более чем недвусмысленным. и калеб продолжает целовать эссека в щеку по утрам, когда уходит на работу, а вечерами продолжает делиться с ним всем, что случилось за день, опуская любимые упоминания трента, который перестает пытаться быть родительской фигурой.

может, это цена, которую калебу заплатить нужно за то, чтобы просыпаться в одной постели с эссеком вместо того, чтобы отправлять ему свои утренние сэлфи. у всего в жизни есть своя цена, и калеб готов платить свою, отмахиваясь от рук трента, что пытаются нарушить его личное пространство.

а потом эссек уезжает по делам, и трент так удобно планирует встречу для сотрудников консерватории, с которыми они работают, и где должен присутствовать и калеб (ведь эта встреча рассчитана специально для лучшего знакомства всех), что калебу кажется — он как-то приложил руку к командировке эссека.

калеб говорит эссеку, как он будет скучать, провожает поцелуем, а вечером уже сжимает зубы. трент говорит, что на этой встрече все должны познакомиться и узнать друг друга получше, а потом оказывается, что узнавать получше он хочет только калеба, и все старается в углу его перехватить, или увести туда. калеб хмурится, но молчит, как и не реагирует на то, что ему нужно остаться помочь с уборкой в помещении — собрать в пакеты пластиковую посуду и подобрать мелкий мусор.

от дыхания трента икитона, когда он наваливается на калеба, убирающего с его стола, разит смесью нескольких вин и не слишком свежей выпечки. калеб пытается от него ускользнуть, но у трента больше над ним силы (бумажной), и калеб не смеет применять к нему свою силу (физическую). он все еще хочет остаться в йорхасе, при месте в консерватории и с возможностью просыпаться в одной постели с эссеком. и только что калеб и пытается ужом ускользнуть от трента, выплыть на хитрости, отделаться от него тем, что чужие руки расстегнут ему ремень, стараясь скользнуть под нижнее белье, а губы — мазнут по шее.

калебу неприятно и мерзко, хочется ударить трента кулаком в лицо, но он думает про эссека, а потому, в легком «испуге», подхватив мусорный пакет, калеб уходит, надеясь, что трент икитон в их физической стычке не оставил на теле калеба видимых следов.

калеб чувствует, что его телефон вибрирует, но он его не проверяет — эссек сейчас занят, скорее всего, спит в своем роскошном отеле, чтобы вернуться к нему завтра, и больше ни от кого калеб звонков не ждет. оказывается, зря не проверяет его аж до самой квартиры — там его сюрприз ждет, эссек, и калебу приходится собраться и взять себя в руки раньше, чем наступит утро, в которое по расписанию эссек должен вернуться.

— какая приятная неожиданность, — калеб широко улыбается, целует эссека в щеку и в уголок губ, и не спешит раздеваться (он сделает это в ванной, долго себя в зеркало рассматривая, не оставил ли трент икитон где-то незаметные ему, но хорошо видимые взгляду эссека метки). от пальто, чтобы не вызывать лишнее к себе подозрение, приходится все же избавиться. — почему ты не сказал мне, что планируешь вернуться раньше? я бы постарался приготовить тебе ужин вместо того, чтобы пропадать в баре. как твоя конференция?

калеб, может, и спешит принять душ, но по эссеку он успел соскучиться, потому задерживается, трогая щеки эссека, в лоб его целуя, и с нетерпением ответа его ожидая — это точно не подождет, ведь эссек должно быть уснуть успеет, пока калеб будет под стать ему быть вымытым и в чистой пижаме рядом.

0


Вы здесь » yellowcross » HAPPY TREE FRIENDS | партнерство » KICKS & GIGGLES crossover