Говорят, что эльфы любят всего один раз за всю жизнь. Правда об этом меняется с тем, как меняются уста рассказчика. Можно представить, что об этом думают смертные, для которых данная картина жизни кажется полной трагизма и злой воли.

Правда, которую услышал Торин в тот день, была похожа на игру света в гранях самоцвета. Она намного сложнее, чем способно предугадать сознание. И в то же время, ее способны выразить простые слова. Тогда еще, если слова и высекли искру в его горной породе, она сразу же улеглась куда-то на задворки сознания, дожидаясь своего часа.   

Жизнь королевства под горой как никогда прежде сверкала золотом и драгоценностями. Тьма ненадолго разжала стальные когти и на смену трауру неизбежно пришли улыбки. Скольких пришлось похоронить и оплакать для того, чтобы вернуть в эти земли хрупкий мир?

Внутри неизбежно поворачивается нож. В памяти оживают звуки горна, храп скакунов и лязг металла, сходящие на него оглушительной лавиной. Они отдаются от стен и кусают за уши, принесенные с запахом северного ветра и ночного снега. И вместе с ними - бывшие враги короля снова обретают голос в его снах.

Вино горчит на языке, как и истории о минувших битвах. Буря отгремела, а вот раны по-прежнему стонут. Король закрывает глаза и видит перед собой жалящий блеск, обжигающий под веками наравне с драконьим пламенем. Ничего под сводами Эребора больше не отзывалось в глубине гордостью за величие богатств, давно затмивших по своей высоте макушки лихолеских пихт, жмущихся к небесному своду. В королевстве гномов словно и не существовало больше драгоценностей, кроме спокойной и сытой жизни для его народа. Правду говорят, что только едва не став пеплом ушедшей эпохи, некоторые по-настоящему начинают ценить дары жизни.

Торин смотрит в сторону края, наполненного тайными знаниями и лесной тишиной. Тяжелый воздух Лихолесья продолжал хранить секреты и испытывать всех, кто осмелился бросить вызов непроходимой чаще. В многовековых стволах этих мест по-прежнему гудела древняя магия и, кто знал, какое еще лихо притаилось среди мест, куда редко ступала нога человека? В прошлую луну, его гонца тяжело ранили на эльфийской границе и природа гномов такова, что они скорее дождутся гонца от своего союзника, чем пошлют ворона с новостями на враждебную территорию.

Он всегда верил лишь в то, во что выбирал верить. Возможно, что судьбе все равно, что однажды в этих местах Торин слегка подразнил ее и поднял стрелу на белого оленя, но с тех пор, то чей-то пони подвернет ноги, то провизии недосчитаются, а то и оползень сойдет поперек главной дороги. Систематические неприятности, приходившие вместе с новостями из королевства эльфов, не улучшали всеобщего настроения. И тучи над королевством сгущались все плотнее, а гномы уходили все глубже под землю.

В одном оказался прав маленький вор Бильбо. От гостей одни неприятности, если они нежданные. 

***

Король испытал легкое жжение в области, где спина заканчивала свое благородное название, увидев, что посланец перед ним - женщина. Его советник только покачал головой. Куда смотрели придворные Лихолесья, отправляя с важным донесением слабую и тощую эльфийку?

Опасности дороги, скажет старый и мудрый гном, не знают пощады ни к старцам, ни к детям, ни к женщине, ни к мужчине; для них - все равны - эльфы, гномы, люди… Но Торин больше не слушал.

Близилась зима. Все чаще на путников нападали ее слуги: ветра завывали в падовой пуще, точно дикие волки. Дни все меньше отличались от ночей, чья наступающая темнота застигала путников, точно отряд орков с секирами, внезапно и стремительно отрезая пути. В это тяжелое для многих время, каждый муж на счету; его плечо как-никогда необходимо здесь, в крепости гномов, под сердцем Одинокой горы. И все же, Торин убеждал себя, но годы скитаний не проходят бесследно для души, даже накрепко обрученной с ее хребтами:

- Постой, - жестом Торин остановил эллет, беседующую с одним из его людей, - Пускай король Лихолесья ждет моего прихода, как тронется лед и прозвучат первые трели…

Тогда минуют холода и лес вздохнет новой зеленью. Ледяная корка выпустит из цепких зубов землю, чтобы крестьяне смогли ее возделать.  И с этими словами, он отпустил гонца набираться сил для обратного пути.

***

Пускай горное племя не славилось своими голосами, берущими за сердце, оно умело вызывать самое прекрасное из камня. Рудокопы и рудознатцы, искуснейшие среди смертных ювелиры и камнерезы начали прибывать с востока, чтобы украсить и укрепить королевство эльфов, как и было обещано - с наступлением первого тепла и прилетом скворцов.

Ноги хорошо помнили дорогу вверх по ручью, пускай это было десять лет назад и большую часть спуска они преодолели, как сардины в бочонках. Сегодня эти водные потоки по-прежнему непокорные, словно грива диких жеребцов, уже не переправляли пустые винные дощники до озерных торговцев, ведь озеро, на котором стоял город, превратилось в ядовитое болото после падения в него туши драконьего червя.

К сожалению, в случае затерянных владений эльфов – недостаточно руководствоваться чутьем и памятью. Жители Лихолесья – мастера иллюзии и обмана, а Торин и его отряд – не большие любители поиграть в прятки после пары дней по слякоти и размокшей от влаги пайка.

Последний, кто осмелился охотиться под мрачно-лесистым куполом этих лесов, как раз смотрит на них с острия орочьего копья. Издали уже мерещится охотничий горн и знакомый топот копыт.