Прикрыв глаза, Джеймс надавил указательными пальцами на виски и сделал несколько круговых движений, скидывая с себя долю усталости, напряжения и вполне серьезное желание заснуть прямо здесь, на рабочем месте. Снова открыл, и кабинет плывет пару секунд, двоится, качается. Так он кажется куда просторнее, почти как тот, который мужчина занимал всего неделю назад, двумя этажами выше.
Часы негромко пробили полночь, но мужчина даже не поднял головы, чтобы бросить короткий усталый взгляд на циферблат. Рабочий день давно закончился, и, будь Джеймс уверен в завтрашнем дне, то уже стоял бы в коридоре в ожидании лифта. К тому же, старательным и педантичным он отнюдь не являлся. Ситуация вынуждала.
Нынешний кабинет члена демократической партии действительно казался небольшим, в нем помещался лишь стол, пара стульев, несколько шкафов у стены, один из которых доверху забит папками, а второй – наглухо заперт. Во втором хранилась пара бутылочек «Macallan», и время от времени (пока коллеги не видят) Притчетт с энтузиазмом в него заглядывал. Ему не хватало зоны комфорта, не хватало пространства. Помещение скорее напоминало конуру в одном из тех бизнес-центров, сдающихся под аренду физическим лицам, только-только начинающим свой путь в деловой карьере. Это его раздражало. Похоже, ему действительно намекали занять позицию отступления при выборах в Конгресс, а заодно и на  выход из палаты представителей. А этим широким жестом в виде «выселения на другой уровень» просто указали ему на свое место. Неудивительно. Рейтинги Причтетта падали день ото дня на фоне развернувшихся дебатов с мисс Митчелл, которая стремилась на политический олимп с завидным упрямством, не хуже самого Джеймса, и задействовала для этого все свои возможности. В ходе дискуссии этой сварливой стерве удалось завоевать явное преимущество, обсуждая его непосредственную деятельность и личную жизнь, и Притчетт понимал, что допустил досадную оплошность. Он как сейчас помнит выражение лица Терри, когда он взглянул на него из-за стекла. Весь внешний вид его агента говорил о том, что Джеймс и так уже понимал. Его приперли к стенке. И вот, с той поры прошло уже две недели, а стерва теперь восседает в его кабинете, в то время как сам мужчина вынужден влачить свое существование в этом чертовом закутке.
Но он не отступит. Планы Джеймса простирались куда дальше кресла конгрессмена, и эта неудача лишь подстегнула его. Он никогда не хотел оставаться серым кардиналом, стремился быть лидером и вовсю командовать парадом. Если ему приходило в голову изменить чью-нибудь судьбу, это означало только одно – этот человек теперь не сможет спокойно спать, приобретет парочку фобий и исчезнет из поля зрения. Правда, идей пока было немного – Маргарет была чиста, как белый лист.
На столе Джеймса, среди бумажек, договоров и бланков – очередной выпуск «Вашингтон Пост» с почти кричащим заголовком «Митчелл укрепила свои позиции по итогам второго тура». Притчетт избавлялся от него уже несколько раз, но в итоге, словно из тумана, газета вновь возвращалась на свое место. Статья с первой полосы была прочитана им пять раз: три – вчера и два – сегодня, но мысли о ней так и не покидали. По этой причине за сегодняшний день Джеймс даже испортил семь бланков, один из которых разорвал и швырнул в стену, и чуть было не послал следом и ручку, но вовремя опомнился. Он ненавидел себя за эту тревогу, за то, что не может быть спокойным, за то, что его людям сейчас приходится находиться неизвестно где, пытаясь раздобыть хоть какую-то информацию. За все пять прочтений он выяснил для себя одно: Маргарет не отступит и постарается сделать все, чтобы вытеснить своего соперника с политической арены.
Мужчина сжал пальцами переносицу, хмурясь и думая, что собственноручно испоганил себе вечер. Поиски не увенчались успехом, и теперь все надежды были возложены только на Терри. Быть может, ему есть, что сказать в отношении этой дамочки и найти зацепку в ее (как он надеялся) темном прошлом.
Скрип двери нарушил тишину. Притчетт уже заранее знал, что глухие шаги, послышавшиеся минутой раньше в коридоре, принадлежат его пиар-агенту, и поднял взгляд. Похоже, в столь поздний час в офисе находились лишь они одни, за исключением разве что охранников, сидящих на первом этаже перед экранами мониторов. Джеймс чуть улыбнулся, ставя локти на стол и опираясь подбородком на сцепленные в замок ладони.
- Удалось хоть что-нибудь узнать? Боже, Терри, скажи, что эта карга отмечает свой успех где-нибудь в Вегасе, и журналисты сняли ее пьяной, снимающей молоденьких мальчиков, – он иронично помотал головой из стороны в сторону. А чем черт не шутит, должны же быть за душой сорокалетней дамочки хоть какие-то грешки.
Притчетт усмехнулся, расслабленно откидываясь на спинку своего кресла. Мысленно он решил, что если эта нелепость, ненароком посетившая его, вдруг (!) подтвердится, то он тут же, без промедления, съест свой галстук прямо у него на глазах.