Сон Окойе всегда был чутким. Она как будто никогда не позволяла себе до конца отпустить реальность и перестать контролировать всё вокруг, перестать быть на страже. После того, что совсем недавно случилось в Ваканде, когда Т'Чалла едва не погиб, на троне оказался недостойный, и дело чуть не обернулось всемирной катастрофой, генерал стала спать ещё более чутко: невольно ждала какого-нибудь подвоха от окружающего мира, от королевских приближённых, от местных, которые все, как один, были чужаками, а от этого нет-нет, да и казались подозрительными. А ещё невольно чувствовала себя виноватой перед теми, кому служила: пусть она и не предала свой долг Дора Милаж, стоящей у трона, но голос собственной совести и голос сердца во имя традиций и закона заглушила, и расплачиваться за это потом пришлось далеко не только ей одной. Это не должно повториться. Вернее, даже не так: это не может повториться, пока она жива.
Сон Окойе всегда был чутким, и тем быстрее его прервал сигнал кимойо, заставивший мгновенно открыть глаза.
- Моя принцесса? - даже голографическое явление Шури могло заставить улыбнуться и разом стряхнуть с себя остатки сна.
Впрочем, меньше всего ей стоило бы сейчас быть здесь, даже бесплотной, и вести разговоры с генералом королевской гвардии: учёным умам не меньше, чем обычным нужен отдых, а тем более - занятым и донельзя увлечённым принцессам, способным, кажется, за работой забыть об отдыхе и сне. Окойе уже собралась было напомнить об этом, когда всмотрелась внимательнее, разглядела выражение лица Шури и невольно подобралась: ничто в мире, кроме действительно серьёзных проблем, не могло бы заставить эту неугомонную девушку выглядеть такой собранной и напряжённой. И стоило Шури заговорить, как стало ясно, что серьёзные проблемы действительно вот они, тут как тут.
- Баст всемогущая! - Окойе поспешно поднялась. - Только этого не хватало. Я иду к королю, мы скоро будем, - она не решала за Т'Чаллу, просто была уверена, что с такими делами он захочет разбираться сам и как можно скорее. - Спасибо, - благодарность и быстрая улыбка были адресованы принцессе, после чего Окойе дала отбой.
Минута на то, чтобы одеться и захватить копьё. Пара секунд на сомнения: сразу заявиться на порог к королю или тоже воспользоваться кимойо? Нет, незачем, небезопасно. Сколько бы ни казалось, что вокруг только свои, и каждому вакандцу можно доверять, а после Н'Джадаки доверять хочется только себе и тем, кого знаешь, как себя. И уж точно не хочется ни по каким приборам болтать в пространство о неизвестно как и почему обнаружившихся следах вибраниума, которые никто из вакандцев точно не оставлял. Коротко вздохнув, Окойе накинула на плечи куртку и шагнула в гостиничный коридор.
На пути к номеру Т'Чаллы она чуть не столкнулась с ночным портье, который проводил её настороженным и каким-то тревожным взглядом и сделал странное движение - не то хотел поклониться, не то встать у неё на дороге. Что это с ним? Странные белые.
- Мне не нужно ни в чём мешать, - приостановившись, сказала ему Окойе, как ей показалось, успокоительно и мягко. И тем удивительнее показалось, что он отшатнулся и попытался слиться со стеной. Что с ним не так?..
У дверей номера Т'Чаллы двое гвардейцев взяли на караул. Одобрительно кивнув им, Окойе вошла внутрь и плотно прикрыла за собой дверь.
- Мой король, - окликнула она, осматриваясь. Как всегда в самом начале дела, генерал была донельзя официальна, ни шуток, ни фамильярности. И, как всегда, это вряд ли продержится долго. - Только что пришёл вызов от принцессы. У нас, похоже, проблемы: в Америке, неподалёку, обнаружены следы вибраниума. С работой нашего калифорнийского центра это, как я поняла, никак не связано. Она предлагает взглянуть на это, не откладывая. Мы едем? - вопрос был задан полуутвердительно: сама Окойе была готова сорваться немедленно и не сомневалась, что не одинока в этом намерении.