Предрассветные сумерки. Тишина. Так тихо, что слышно, как падает снег. Так тихо бывает только после бойни. Снег засыпал голые, почерневшие от жара деревья, обожженную, залитую кровью землю и распростертую на ней фигуру мага. Маг молча смотрел в высокое льдисто-серое небо, которое уже начинало розоветь на востоке, и понимал, что это зимнее утро уже не сменится днем, но ему было все равно. Он одержал победу, заплатив за это жизнью. Раны, полученные от врагов, были слишком тяжелые, тело уже отказывалось слушаться, и воин-колдун, засыпая от холода, устало соскользнул за грань забвения. Снежинки тихо падали ему на глаза…
…Нортром Сайленсер очнулся, выдираясь из очередного кошмара. Он потерял счет этим проклятым снам о круговороте прожитых жизней и смертей. Откуда эти видения? Зачем они? Что ему хотят сказать? Кто другой на его месте давно бы сошел с ума, но он старался держаться, потому что воля и острый ум – единственное, с чем ему действительно повезло. Сохранять «лицо» и не рассказывать другим о своих бедах. Кому какое дело? Понять – не поймут, помочь – не помогут. Давать повод для очередных насмешек? Вот еще. Поводов для насмешек и так было предостаточно – Нортрому хронически не везло, и это невезение, как по закону подлости, тут же становилось заметно всем. Как будто он был звездой, только наоборот. Знаменитостью у позорного столба. Это все вызывало в мужчине ненависть, такую же тихую, но одновременно с этим – ледяную, как закаленное морозом железо, как и он сам. Ничего, он еще им всем покажет. Эти унижения -  временные. Не отступать и не сдаваться.
Нортром привел себя в порядок, отбрасывая воспоминания из сна, вздохнул, глядя на уставшее лицо в зеркале, и пошел на кухню, где уже свистел чайник.

Как осторожно вошла в мое сердце твоя золотая стрела,
Звенят бубенчики, колокольчики, колокола,
Небо искрится, полыхают костры,
В сердце томится ослепительный взрыв

С минуту Эдриан стоял, словно громом пораженный, а потом, когда понял, что нет, ему это не приснилось, и что Маринетт на самом деле кинулась к нему на шею, и теперь обвивает его за шею обеими руками, осторожно опустил свою голову на плечо девушки, и обнял её в ответ, скрестив обе руки у неё за спиной. Такая маленькая, такая хрупкая, такая... родная - и в тоже время настолько бесконечно сильная, смелая, самоотверженная, чистая...
Как, вот КАК он не смог понять, что на самом деле девушка, по которой он настолько отчаянно сходил с ума, была, как оказалось, всё это время не просто рядом - а буквально на расстоянии вытянутой руки от него?

- Зачем мне писать стихи, если я могу сказать ей лично - я люблю тебя, - мечтательно вздыхал Эдриан в тот самый злополучный день Святого Валентина, и как потом от этих его слов плевался Плагг. А потом как по заказу вредный, но такой родной квами почему-то из всей горы валентинок выбрал именно валентинку Маринетт - ИНТЕРЕСНО ДАЖЕ, ПОЧЕМУ ЭТО ИМЕННО ЕЁ, В САМОМ ДЕЛЕ - и он тогда уже понял, что эта валентинка была ответом на его стихотворные потуги, и тогда же на эту самую валентинку села божья коровка, и он ведь сам тогда сказал, что "может быть её прислала Леди Баг?" Боже, как же он был близок. Но нет! Ему надо было ходить вокруг да около, сколько времени потеряно...
Кажется, он слегка потерял счёт времени. А ведь у них ещё оставалось незаконченное дело - и Маринетт, явно сама того не подозревая, только что ему об этом напомнила. Но так трудно оторваться от неё, так трудно перестать прижимать к себе хрупкое девичье тело, и перестать вслушиваться в лихорадочный голос крови, бившейся где-то за ушами, и певшей "Моя. Моя. Моя". Он ведь теперь никуда, никогда и ни за что её не отпустит.
А надо бы...

- Так..., - наконец-то решился Агрест, - раз уж мы пока во всём разобрались, надо решить ещё несколько дел. Нужно поймать одну лисицу... и вернуть пару серёжек. Тут он вновь притягивает Маринетт к себе - и нежно целует её в лоб, приговаривая: - Будь здесь, Моя Леди, - после чего Плагг трансфомирует хозяина обратно в Супер Кота, и только и оставалось Маринетт, что видеть, как на прощание исчезает хвост Кота, уже скачущего по отвесной стене Башни. Эдриану от всей души хотелось надеяться, что Маринетт послушается его, и не станет, не станет, НЕ СТАНЕТ понапрасну подставляться и рисковать собой, даже при всей своей умопомрачительно смелой и отважной натуре, когда она защищала того же Мастера Фу, при этом не владея талисманом.

Но сейчас он как никогда понимал, что он обязан защитить во-первых тайну его Леди, а во-вторых - её саму, ведь это именно она - И ТОЛЬКО ОНА - могла очистить акуму, и вернуть всё на круги своя. И сейчас он совершенно не думал о том, что будет с ним - он думал только о том, как вернуть сережки их законной владелице. Он встретил Вольпину через три пролета над ними, и судя по всему, она явно не ожидала такого поворота - это было заметно по заметавшимся глазам, и на миг проклюнувшейся неуверенности. То, что нужно - Кот даже не смог сдержать лёгкую самодовольную ухмылку.
- Нехорошо, Супер Кот, очень нехорошо..., - покачала головой Вольпина, - неужели Леди Баг не передала тебе мою маленькую просьбу? Я ведь попросила её о такой мелочи... хотя постой. Она ведь больше не Леди Баг, верно? Она бесполезна. Так почему бы тебе не последовать примеру любимой, и не прибавить к этому..., - и тут она раскрывает ладонь, в которых она держит серёжки его любимой девушки, и Кот понимает, что это, скорее всего, его первый и единственный шанс.
И тогда он просто запускает свой верный шест, как бумеранг, и тот бьёт Вольпину по той самой руке, она не может удержаться, роняет серьги... а Кот их подхватывает... и отправляет неизвестно каким усилием обратно в руку Маринетт, которая неизвестно как смогла чуть-чуть, но выглянуть на чуть более открытую опору, при этом имея достаточно маневра для того, чтобы отойти и не попасться Вольпине на глаза.

Вот теперь он может быть абсолютно точно спокоен - ни Бражник, ни Вольпина не узнают тайны Леди Баг, даже если сейчас Вольпина его за это превратит в решето своей флейтой. А она, судя по всему, к этому близка как никогда. Медленно, но верно понимая, КАК она только что облажалась, Вольпина отправила свою флейту точно так же, как Кот своим шестом выбил из её руки серёжки Леди Баг. Вот только флейта ударила ему прямо по лицу, и это было... неожиданно, резко... и по-настоящему больно - и именно эта самая дезориентация помогла Вольпине подобраться к нему настолько близко, чтобы вновь сбить его с ног. Но даже в этой ситуации Кот не смог удержаться от новой шпильки в адрес подстилки Бражника, пусть даже он и понимает, чем это может для него обернуться: - Ты её не тронешь, - смело прохрипел он, - ручки больно коротки. И лисица звереет, бьёт его его же собственным шестом, и Кот уже почти пропускает тот момент, когда перед глазами вновь мелькает столь знакомое йо-йо, которое оттаскивает от него Вольпину, буквально изрыгающую проклятья то в его, то в её адрес. Подняться бы только... но на это у Кота уже не осталось никаких сил, совсем как тогда, когда они сражались с Миракулер, и она с помощью его же собственного Котаклизма буквально переломала ему рёбра. Но по крайней мере, он смог вернуть серёжки его Миледи - уже что-то. Он уже не бесполезен.

А потом его возвращает в реальность прикосновение Леди Баг. Она уже всё исправила?... Эдриан-Кот чуть ошалело смотрит на неё, потом чуть скашивает голову в сторону, и видит ошалелую Лилу, оглядывающуюся по сторонам. Значит, на самом деле всё исправлено, просто он один до сих пор в это не может поверить. Прислушивается к себе, понимает, что Чудесная Божья Коровка всё исцелила, и он может спокойно вставать - но он не торопится, только изучает внимательно лицо Леди Баг, пытаясь понять, какие же всё-таки у него были шоры на глазах, что он не смог раньше понять, кто всё это время был рядом с ним? Наконец он медленно садится, свешивает ноги с края платформы, виновато смотря на Леди Баг: - Ты... ты не хочешь поговорить? - она кивает.

На Лилу же они не смотрят от слова совсем.

Только когда они добираются до одной из крыш, где они могли бы спокойно - и без свидетелей от слова совсем поговорить - они оба перевоплощаются обратно, и пока Тикки и Плагг восстанавливали свои силы, поедая макаруны с камамбером, Эдриан мечтательно уставился в небо, раскрашенное мириадами и мириадами звёзд - как странно, а ведь он раньше никогда не обращал на это внимание! - Ну и денёк, правда? Должен признаться, я его представлял себе совершенно другим, а ты...? - он чуть замолчал, и перевёл донельзя обеспокоенный взгляд на Маринетт, которая, однако же, предпочитала на него вообще не смотреть, и это взволновало Эдриана не на шутку. Сердце Кота чуть сбивается с ритма, в горле пересыхает от волнения, но он всё же разлепляет губы, чтобы задать едва ли не самый сложный для него сейчас вопрос: - Эй... ты... ты разочарована, что это оказался я?
Ведь не дай бог именно так оно всё и есть, он ведь тогда просто будет в полном незнании того, как ему тогда стоит жить - и стоит ли вообще.

[indent] Я всю жизнь полагала, что когда закрываются одни двери, то где-то всегда открываются новые, ведущие на новые, лучшие для тебя, пути. Возможно, полагала наивно, потому что могу припомнить слишком мало примеров того, когда после ухода одного из жизни, приходило нечто иное. Тем более - что приходило лучшее, в сравнении с ушедшим. Уход матери, смерть бабушки, отъезд Рэна в Токио - новые двери открылись разве что после второго пункта этого не самого приятного списка крутых жизненных поворотов имени Наны Осаки, да и то, только благодаря тому, что начала весьма плотно общаться с Нобу в школе. После - с Рэном и Ясу. После появились уже "мы" как Blast. После - появились "мы" с Рэном.
[indent] А следующим шагом все разрушилось как карточный домик от неуловимого порыва легкого ветра и не начало перестраиваться в нечто единое, до тех пор, пока не переехала в Токио, следуя за большой и немного наивной мечтой. Интересно, как бы все сложилось, останься я в родном городе? Наверняка, так бы до сих пор и торговала в магазинчике, в размышлениях о том, что делать дальше с группой, точнее - с ее остатками. Ха.
[indent] Охуенные перспективы, блять.

[indent] — Ты же бросила курить. В чем дело, Нана? — поднимаю глаза на извечно непоколебимого Ясу, который собой всегда напоминал гору, настолько он невозмутим и спокоен, независимо ни от чего. Мне всегда казалось, что его с места не сможет снести даже смерч безумный, ни один мускл на лице все равно не дрогнет. Интересно, что творится внутри, когда его атакуют снаружи? Боюсь спросить, но увидеть по настоящему разозлившегося Ясу я бы не хотела. Опасаюсь, что чревато неприятными последствиями. Хотя, кто знает, каким он станет. Вот тебе и еще одна загадка человечества, Нана.
[indent] — Проблемы с Рэном? — бинго, друг мой. Проницательности у тебя также не отнять, Ясу, это факт. Невесело усмехаюсь, опуская голову и последней затяжкой добивая сигарету, кажется, третью. Слишком крепкую, до невозможного. Все еще не понимаю, как Такаги умудряется столько лет курить эту дрянь, но раз вкусы не меняются, то вероятно - его все устраивает. Или это просто дело привычки. Мне же нравится только дым, его запах в частности; на вкус же - редкостное дерьмо, хотя название и прикольное. Blast. Black Stones. Интересно, какое бы название носила наша группа, не кури барабанщик эти сигареты уже в те годы? Думаю, что мы бы долго не могли определиться, а где-нибудь рядом психовал бы Нобу, в силу собственной нетерпеливости, действуя на нервы остальным участникам команды. Да, хорошо, что где-то рядом мелькали именно эти сигареты - благодаря им, проблем не испытали. По крайней мере тогда.
[indent] В те годы в принципе было проще. Гораздо.

[indent] — Не говори ему, что я приходила и тем более, что курила здесь. Он не оценит, — конечно, тебе ведь еще рожать, Нана. И петь, ты ведь поэтому решила бросить курить? Понимаю его стремление завести семью, ведь знаю о всем, что он пережил за свою не самую долгую жизнь, но мне всего лишь двадцать лет и я пока не готова обзаводиться спиногрызами, не сейчас. Я слишком молода, мне необходимо строить карьеру и думать о группе. Я отличаюсь от Хачи кардинально, ведь она только и думает, что о парнях, белой фате и прочих радостях успешной матери-домохозяйки-счастливой жены, у нее нет иного смысла для этой жизни. Может это и бесконечно удобная позиция, но...
[indent] Я не такая и не стану такой ни-ко-гда. Баста.
[indent] — Ты приходила, только чтобы покурить? — поднимаюсь на ноги и бросаю взгляд на друга, губы которого тронула мягкая улыбка, почти незаметная. Если я не захочу говорить о проблемах, он не станет настаивать на получении ответов, знаю об этом наверняка. Ясу никогда не был для меня просто другом, скорее старшим братом, которого у меня никогда не было. Ясу никогда не настаивал на получении ответов, никогда не перегибал палку в общении со мной. Порой Ясу слишком строг, но только лишь по делу и... Пожалуй, исчезни он из моей жизни навсегда, его место никто бы не смог занять. Никогда. Просто бы образовалась пустота и если честно, я опасаюсь, что Ясу Такаги когда-нибудь исчезнет. Сил моих пережить это вряд ли хватит. К сожалению.
[indent] — Нет, — отрицательно качаю головой и отхожу к двери, чтобы натянуть на ноги высокие черные ботинки на шнурках, разбросанные прямо на пороге квартиры, — Но я передумала рассказывать. Может, в другой раз, — когда буду действительно уверена в том, что хочу с кем-то поделиться тем, что творится на душе. Хотя почему "с кем-то", откуда оно взялось? Этим "кем-то" всегда являлся именно Ясу и вряд ли в обозримом будущем это изменится, если в принципе изменится когда-либо, ведь ближе друга у меня нет. Как и у Рэна, верно? Парадокс. Ведь лысый общался с ним все то время, пока мы находились по разные стороны баррикад, в разных группах, а до этого - в разных городах. Единственный, кто общался с Рэном. Ха.

[indent] — Не сиди за работой слишком долго. Уже поздно, — киваю головой на электронные часы, установленные на тумбочке и выскальзываю за дверь, не дожидаясь ответа, который мне и без произнесенных вслух слов известен. Конечно, ты не станешь работать слишком долго. Конечно, ты солжешь этими словами. Конечно, все как всегда, Ясу. Даже это в тебе не меняется и... Мне это по душе. Другой тихой гавани в моей жизни не будет. Никто тебя не заменит. Никогда.

[indent] А я в свою очередь, рано или поздно начну делиться тем, что творится на душе, до того момента, когда моя жизнь начнет обрастать проблемами. Но не сегодня. Ведь пока все спокойно и... Лучше промолчу. Просто промолчу, в надежде, что ураган пройдет мимо, не затянув меня в свой эпицентр. До чего же наивно. Нельзя быть настолько наивной, Нана.

▼   ▼   ▼

[indent] Наверное, все же жалею о том, что вчера не поговорила с Ясу о том, что накопилось на душе. Нет, не о том, о чем планировала изначально, пока ехала в такси домой к другу без звонка и предупреждения, чудом незаметно миновав папарацци, которые уже начали толпиться у того отеля, в котором вместе с группой почти в полном составе [за исключением Ясу, оставшегося в своей квартире, несмотря на все доводы студии о том, что это может быть чревато последствиями] обитаем сейчас. Нет, поговорить хотела не о планах Рэна на образование новой ячейки общества в паре со мной, а о том, что меня снова начал бесить Такуми. Хотя почему начал и снова? Чего греха таить, раздражает этот парень меня перманентно, но в данный момент неприязнь обострилась заново до предела, даже не из-за ситуации с Хачи, которую все еще не отпустила, не смотря на прошедшее время, а из-за того, что он снова забирает у меня Рэна, пусть даже и не навсегда, а всего лишь в тур. В затяжной, мать его, тур. Причем никто особо и не скрывал, что Такуми в первую очередь хочет увезти Рэна подальше от меня, в надежде, что история с раскрывшимся романом немного поутихнет и преследовать нас всех станут чуть в меньшей мере. Он делает все на благо Trapnest, а меня все также не отпускает ощущение, что Такуми настроен исключительно против меня. Сначала Рэн. После Хачи. Теперь - снова Рэн.
[indent] Ты когда-нибудь оставишь меня в покое, ублюдок?

[indent] — Вы же только недавно вернулись из другого тура, сколько можно? — выпила уже изрядное количество пива, из-за чего удержать язык за зубами становится сложнее, но открываю новую банку, даже не спросив у Рэна разрешения. Сегодня мы в его квартире, а не в отеле, как во все наши последние встречи, причем довольно редкие. Нас преследуют, Такуми категорически против того, чтобы мы виделись даже хотя бы раз в неделю, но плевать я хотела на его мнение, да и Рэн не его собачонка, чтобы сидеть дома на цепи и лаять только по команде, в ожидании, пока хозяин соизволит почесать ему животик или бросить сладкую кость. Пошел он нахер.
[indent] — На этот раз даже в Токио заезжать не будете, выходит, между концертами, — не скрываю раздражения, делаю глоток хмельного и вдруг осознаю, что снова очень хочется курить. Обещала ведь себе держаться, чего бы не стоило, но курить хочу каждый раз... Ммм, когда выпью, к примеру. Или когда нервы натянуты до предела, а возможности выпустить пар не имею. Ах, да, после секса, но с этим сложнее всего, ведь в присутствии Рэна курить не рискну. Я в принципе курю сейчас редко, ведь дала обещание самой себе бросить, дабы уберечь голос, но... Интересно, когда-нибудь Ясу выдаст меня остальным и Рэну в том числе? Кто знает... Но не смею гадать, все равно ошибусь. Наверняка.

[indent] — Слушай, — поднимаюсь на ноги, отставляя банку на кухонный стол и обхожу его по периметру, чтобы со спины обнять сидящего напротив парня, ладонями спускаясь от груди к животу, залезая под расстегнутую наполовину рубашку и пальцами чуть сдавливая кожу на теле, каждый сантиметр которого знаю "от" и "до", как никто другой, — Может, после этого тура появится возможность осесть? Хотя бы на полгода, этого будет достаточно. Поговори с Такуми, объясни, что вы не железные и тоже можете уставать. Думаю, Рэйра и Наоки тебя также поддержат, я даже уверена в этом, — наклоняюсь ниже, чтобы перегнуться через плечо и губами мягко коснуться щеки, а после прижаться собственной щекой к его, прикрыв глаза. Кажется, выпила слишком много, начинает чуть клонить в сон, да и ноги держат не слишком уверено... Но Рэн сам виноват в том, что не сумел меня вовремя проконтролировать и остановить, даже не помню, высказывал ли он в принципе какие-либо возражения касательно выпитого. Если не помню, значит их не было. Так? Пожалуй, что да.
[indent] На губах сама собой возникает глупая улыбка едва ли не до ушей, хочется рассмеяться в голос, а после утонуть в объятиях, чтобы уснуть до утра, крепко и сладко, рядом с тем, в ком когда-то обрела смысл жизни. Ненавижу спать в гостиницах. Только успеваешь привыкнуть к очередной, как тут же вновь появляется необходимость переезжать, обживать новый номер на пару-тройку дней... Бесит. Раздражает. Злит. Интересно, Рэн в принципе осознает, насколько нервозной сейчас стала моя жизнь? И именно в такой период он напомнил о том, что хочет завести ребенка. Построить семью. Напоминает о том, как его затрахало одиночество.
[indent] Порой кажется, что он совершенно не думает обо мне.
[indent] Порой кажется, что возобновлением отношений я лишь обманываю себя, возвращая в прошлое, где мне было хорошо рядом с ним.
[indent] Порой складывается ощущение, что во всем этом для меня нет совершенно никакой необходимости.

[indent] И нет, я не считаю ошибкой тот факт, что все еще принимаю противозачаточные таблетки. И плевать, что я обманула Рэна, сказав ему о том, что я от них избавилась.
[indent] Не сейчас. Не тогда, когда из-за беременности у меня отобрали Хачи.
[indent] Я не хочу использовать ребенка, как способ отобрать Рэна у Такуми.
[indent] Я найду иной, лучший способ.
[indent] Эй, Такуми, знаешь что? Я выхожу на тропу войны, а то ты что-то заебал портить мою и без того не слишком чудесную жизнь. За-е-бал.